В серии "ЖЗЛ" выходит книга Медеу Сарсеке о Ермухане Бекмаханове

Книга так и называется "Бекмаханов", а фрагменты из нее, опубликованные в журнале "Жулдыз", озаглавлены предельно точно и емко - "Необузданный историк". В канун презентации книги автор доверил нашей газете опубликовать одну из глав, причем самых драматичных, кровоточащих, - о том, как шло судилище над человеком совестливым, умным и талантливым.

Глава огромная, в ней 33  страницы, явно не газетный формат. Мы можем опубликовать лишь часть ее. Мы опускаем описание той оголтелой травли Бекмаханова, которую вели партийные прихвостни всех разновидностей и заплечных дел мастера из наших доблестных органов. О том, как вся пресса обрушились на историка, посмевшего сказать малую толику правды об истинных отношениях Степи и Российской империи - правды, не умещавшейся в прокрустово ложе ленинско-сталинских догм и потому не имевшей права на существование. А человек, посмевший сказать ее, обречен был на суд скорый и неправый, приговор которого - четверть века тюрьмы и лесоповала - обжалованию не подлежит. Неслучайно у главы этой пространный подзаголовок:

"Чтобы честного человека травить, у нас наготове держат злого пса".

В серии "ЖЗЛ" выходит книга Медеу Сарсеке о Ермухане Бекмаханове

Книга так и называется "Бекмаханов", а фрагменты из нее, опубликованные в журнале "Жулдыз", озаглавлены предельно точно и емко - "Необузданный историк". В канун презентации книги автор доверил нашей газете опубликовать одну из глав, причем самых драматичных, кровоточащих, - о том, как шло судилище над человеком совестливым, умным и талантливым.

Глава огромная, в ней 33  страницы, явно не газетный формат. Мы можем опубликовать лишь часть ее. Мы опускаем описание той оголтелой травли Бекмаханова, которую вели партийные прихвостни всех разновидностей и заплечных дел мастера из наших доблестных органов. О том, как вся пресса обрушились на историка, посмевшего сказать малую толику правды об истинных отношениях Степи и Российской империи - правды, не умещавшейся в прокрустово ложе ленинско-сталинских догм и потому не имевшей права на существование. А человек, посмевший сказать ее, обречен был на суд скорый и неправый, приговор которого - четверть века тюрьмы и лесоповала - обжалованию не подлежит. Неслучайно у главы этой пространный подзаголовок:

"Чтобы честного человека травить, у нас наготове держат злого пса".

...Направлял и контролировал травлю зав. идеологическим отделом ЦК Компартии республики Храмков. Всем редакторам республиканских изданий он велел занести в "черный список" не только Бекмаханова, но и его единомышленников, которые были тоже выведены из игры: их самих объявили неблагонадежными, и каждый из них был озабочен теперь своей судьбой...

Следствие по такому гром­кому политическому делу обычно шло пять-шесть месяцев, порой дольше, чтобы втянуть в группу обвиняемых как можно больше сообщников. Однако расследование "преступления" Ермухана Бекмаханова завершили быстро, менее чем за три месяца (!), а прокурор республики утвердил обвинительное заключение без промедления, буквально на следующий день, 16 ноября. Причин такой спешки несколько: во-первых, Е.Бекмаханов был главной фигурой в политической кампании 1951-1953 годов; во-вторых, он признал свою вину, правда, отнеся ее к категории "научного заблуждения"; в-третьих, во время следствия возникло неожиданное препятствие, которого никак не ожидали: несколько радиостанций Европы регулярно стали передавать сообщение о заключении в тюрьму известного казахского историка за выпуск в свет сугубо научной книги и предсказывали, что он вскоре будет осужден на много лет и отправлен в Сибирь. Это породило множество кривотолков и привело в замешательство главных организаторов процесса. Испугавшись, они торопили судебные органы закончить его...

В Алматинском архиве Комитета национальной безопасности хранятся две папки под номером 699, в каждой подшито более 300 страниц. В первой - доносы агентов, отчеты о скрытных наблюдениях за Бекмахановым. Во второй - судебные материалы. Мы воспроизводим здесь наиболее существенные отрывки из них. Протокол трехдневного заседания суда уместился всего-навсего на 15 листах...

Итак, 2 декабря 1952 года начался суд над историком Е.Б.Бекмахановым.

КУРАПОВ, государственный обвинитель: ...Своевременная, по-большевистски острая статья газеты "Правда" помогла выявить действовавшую у нас в течение долгих лет буржуазно-националистическую группу. ...Ей были чужды наш образ жизни, социалистическое государственное устройство, в котором организующей, руководящей и направляющей силой является Коммунистическая партия. Своими действиями они подрывали морально-политическое единство советского народа, наносили непоправимый вред социалистическому строительству. Активные члены этой группы уже осуждены по статье 58-10 пункт 2 и лишены свободы на 25 лет. Подстрекателями и вдохновителями этой группы вредителей-националистов являлись их "вожди" М. Ауэзов, С. Муканов, К. Жумалиев и другие, в ближайшее время за свои тяжкие преступления, я думаю, они получат по заслугам.

Сегодня коллегия Верховного суда Казахской ССР рассматривает дело Ермухана Бекмаханулы Бекмаханова, особо опасные преступления которого доказаны многочисленными фактами и показаниями свидетелей, за что он исключен из рядов Компартии, а также лишен ученых степеней... Бекмаханов в своих научных трудах в течение длительного времени пред­намеренно широко пропагандировал потомка хана Аблая - Кенесары Касымова... представляя его борцом за свободу и независимость казахского народа. Грубо извратив исторические факты, придав им националистическую окраску, он в течение десяти лет сбивал с толку научную интеллигенцию, специально создавая путаницу в истории Казахстана. По сути, это была провокация, направленная на разжигание розни между казахским и русским народами. Его неоднократно по-товарищески предупреждали устно и печатно, но он все благие пожелания упрямо отвергал. С целью переубедить его и заставить отказаться от ошибочных взглядов в свое время были организованы научные дискуссии, притом неоднократно, однако с помощью своих приверженцев-коллег он всегда ухитрялся отстоять свою открыто враждебную нашему обществу теорию...

БЕКМАХАНОВ, обвиняемый: ...Если перечислять всех, кто считал Кенесары героем, то можно назвать десятки литераторов и историков, да еще добавить к ним всех деятелей государства и Компартии, более сотни имен...

МАМУТОВ, судья: Обвиняемый Бекмаханов, не бросайте тень на весь народ, говорите о своих преступлениях!..

БЕКМАХАНОВ: Моя ви-на заключается в том, что, в отличие от других, я только более основательно исследовал движение, возглавленное Кенесары. И что странно, пока моя книга о нем не увидела свет, это было в 1947 году, никто мне не сказал, что мои выводы сомнительны, скороспелы, а труд мой направлен против политики государства... Следователь устроил мне очную ставку с историками Беком Сулейменовым и Тлеукажы Шоинбаевым. Сулейменов при встрече утверждал: "Я предупреждал тебя, что ты на скользком пути, но ты проявил упрямство и не прислушался к моим словам..." Я возразил ему и сейчас заявляю: никогда не было такого разговора. Шоинбаев тоже говорил, что он по-товарищески предостерегал меня. Это ложь. Тлеукажы Жанайулы в мой кабинет заходил только скандалить. Разве можно в такой обстановке обсуждать научные проблемы? А что касается свидетельского показания против меня историка Шахматова, то оно сделано с перепугу после выступления газеты "Правда". В действительности же, когда он читал мою книгу, то льстил мне, мол, я смелый исследователь, герой нашего времени. В кабинете же следователя он наговорил на меня всякую ерунду...

Осенью 1952 года доктор филологических наук Есмаганбет Исмаилов, обвиненный в национализме и осужденный на 25 лет, попал в Семей. Иртыш, протекая через город, на подступах к бывшему областному центру разделяется на два рукава, образуя остров длиной пять и шириной около двух верст. В глубине этого острова в 1930-1960-х годах была размещена окруженная вышками специальная колония ГУЛАГа для инвалидов. Попавшие туда зеки шили кирзовые сапоги, тапочки, таким образом зарабатывали себе гроши на пропитание. Е.Исмаилов, инвалид второй группы, с рождения горбатый, изготовлял здесь стельки для обуви. Неожиданно бывший директор Института языка и литературы АН Казахской ССР был препровожден в Алма-Ату.

Инвалида-зека под охраной ввели в зал суда.

ИСМАИЛОВ, свидетель: Я знаю Бекмаханова с 1941 года, несколько месяцев мы, сидя бок о бок за одним столом, писали "Историю Казахской ССР". Как единомышленники, мы понимали друг друга с полуслова... В феврале 1948 года я был в Москве в научной командировке. Однажды Ермухан и Бек Сулейменов, тоже находившийся там, пригласили меня в ресторан "Европа". За столом, возможно, от употребления спиртного, они повздорили между собой. Тогда Сулейменов сказал: "Ты скучаешь по бывшим ханам, потому что ты их отпрыск..." Бекмаханов вспылил: "Ты и сейчас показываешь свое рабское происхождение. Уступив написание истории народа русским, ты продал свою веру за дешевые удовольствия, за их вонючую водку".

МАМУТОВ: Обвиняемый, признаете свои слова?

БЕКМАХАНОВ: Посещение ресторана "Европы" бы­ло, все остальное - вранье. Есеке, возможно, устал с дороги. Наверное, ему за это обещали свидание с семьей... Я не мог говорить такую чушь. Потому что родословная Сулейменова гораздо знатнее моей, его предки были богатыми, а мои существовали, день и ночь работая на баев... А наш спор тогда возник совсем по другому поводу. Ес-ага, напомню вам: мы с Беком говорили об отношении к истории, спорили о том, что сюда не должна вмешиваться политика, потому что, как говорят на Востоке, сам Аллах не может изменить прошлого!

ТОХТАРОВА, свидетельница: В 1949 году под руководством Бекмаханова я писала дипломную работу на тему: "Движение Кенесары Касымова". Вначале мое мнение об этом движении было совершенно негативным, но он предупредил меня: "Если напишешь не так, как я требую, то не дам тебе вовсе защититься, и твоя пятилетняя учеба пойдет насмарку, даю три дня, подумай!.." - и выгнал меня из кабинета. Через три дня пришла, сказала ему, что отказываюсь от своего прежнего убеждения. Иначе нельзя было поступить...

БЕКМАХАНОВ: Милая Зия, слова, которые ты сейчас произнесла, отвернувшись в сторону, прошу тебя повторить, прямо глядя мне в глаза. Потому что, вижу, ты говоришь то, чему тебя научили, с чужого голоса. А я тебе в тот раз только сказал, что эта тема для тебя весьма трудная, не справишься. Потому что у тебя по истории были неглубокие знания...

МАМУТОВ: Обвиняемый, вы оскорбляете свидетеля!..

БЕКМАХАНОВ: Зия была моей воспитанницей, с моей помощью она кое-как защитила дипломную работу. На мое доброе отношение к ней как к девушке-казашке она ответила черной неблагодарностью, чем меня очень расстроила, извините!..

НУРКАНОВ, свидетель: Этот человек не признавал никого, кроме Кенесары, героем считал его, лучшим казахским полководцем. На исследовании истории движения Кенесары он построил всю свою научную карьеру...

БЕКМАХАНОВ: Аяпа Нур­канулы я уволил в 1947 году, открыто сказав ему, что в Институте истории ему нечего делать, потому что для исследовательской работы у него не хватало общего кругозора и знаний... Он пригрозил мне: "Я когда-нибудь отомщу тебе, запомни!" Как видите, он это сегодня исполнил с великим удовольствием...

МУХТАРОВ, свидетель: "Под руководством Бекмаханова я защитил дипломную работу на тему "Казахское общество в ХIХ веке"... Не могу оправдать его злостные действия по искажению нашей истории..."

Когда Ермухан Бекмаханулы вернулся из Сибири, Аян Мухтаров пришел к нему домой и просил прощения за лжесвидетельство: "Однажды ночью пришли ко мне два человека... из тайной службы. Ради спасения своей шкуры пришлось выполнить их требования, поэтому и нес на суде нелепости..."

ШОИНБАЕВ, свидетель: ...После защиты Бекмахановым докторской диссертации на партийном собрании в Институте истории я подверг резкой критике научные выводы, положенные им в основу главного его труда... Бекмаханов тогда возразил: партийное собрание - не место для научных диспутов...

ШАХМАТОВ, свидетель: ... свой национализм Бекмаханов проявлял не только в научных работах, но и в повседневной жизни.

ТАКЕЖАНОВ, свидетель: ...Он наизусть читал стихи алашордынских поэтов о Кенесары.

ЕЛЕУОВ, свидетель: Друзья, с которыми Бекмаханов часто общался, ходил в обнимку, - это Варшавский, сосланный в Алма-Ату по политическим мотивам, и Дильмухамедов, недавно исключенный из рядов Компартии за национализм и тоже лишенный своего научного звания...

В протоколе суда не сказано, о чем говорила свидетельница Тулекеева. По словам очевидцев, ее выступление было очень дерзким: "Бекмаханов честно признал свою вину в том, что ошибся в научной трактовке восстания. Он известный историк, горячий патриот Родины, я не понимаю, за что же его судят?" - заявила она на суде. Ее неожиданно смелая речь вызвала шок в зале, многие позднее восторгались ею: "Она сделала то, что не могли сделать мужчины. Не испугалась грубого окрика прокурора, проявила твердый характер..." Наверное, поэтому ее слова не внесены в протокол заседания.

КУРАПОВ ( из заключительного слова обвинителя): Преступление обвиняемого в ходе судебного заседания полностью доказано. Против Советского государства он действовал не один, вокруг себя организовал большую группу... Поэтому прошу коллегию суда вынести строгий приговор, применив к Бекмаханову наказание по статье 58-10, пункт 2 Уголовного кодекса, с конфискацией в пользу государства принадлежащего ему имущества.

В протоколе нет сенсационного заявления обвинителя от 4 декабря. Он тогда сказал: "Известная своей враждебностью к СССР радиокомпания BBС из Лондона снова информировала своих слушателей о том, что в Алма-Ате идет суд над казахским историком, профессором Бекмахановым, смело бросившим вызов коммунистическим догматикам своей оригинальной книгой... Почему иностранная радиокомпания так рьяно заступается за лживого историка и превозносит его гнусную по содержанию книгу, чрезмерно восхваляющую коварного отпрыска Аблай-хана в лице Кенесары Касымова, заклятого врага казахского народа?"

Последнее слово Е.БЕКМАХАНОВА: ...В начале войны товарищ Сталин призвал в борьбе с вероломным врагом брать пример с легендарных народных героев. В то время я работал в группе агитаторов ЦК КП(б) Казахстана и принял участие в подготовке обращения к казахским воинам-фронтовикам, в котором в качестве примеров доблести и мужества были названы известные народные батыры, в их числе Кенесары и его брат Наурызбай. После этого я занялся углубленным исследованием движения Кенесары Касымова... Мне дали творческий отпуск на три месяца с сохранением зарплаты, чтобы я ускорил свои исследования движения Кенесары Касымова. В результате мой первый труд по этому восстанию вошел отдельной главой в "Историю Казахской ССР", затем я защитил кандидатскую, а за ней и докторскую диссертации, выпустил книгу. После окончания войны и победы над немецкими захватчиками патриотический порыв пошел на спад. И народный герой Кенесары Касымов вдруг стал отъявленным врагом. Вот почему я сегодня нахожусь на скамье подсудимых как политический преступник... Мои бывшие ученики явно перестарались, доказывая мои "преступления", и приводили в пример поступки, которые я не совершал, и слова, которые я не говорил, с целью утопить меня в болоте национализма... Я никогда не был врагом своему народу и никогда им не буду.

ПРИГОВОР

именем Казахской Советской Социалистической Республики

4 декабря, 1952 г., город Алма-Ата

"...Бекмаханова Ермухана по ст. 58-10 часть 2 УК с санкцией ст. 58-2 подвергнуть 25 (двадцати пяти) годам заключения в исправительно-трудовом лагере, с поражением в избирательных правах сроком на 5 лет и с конфискацией лично принадлежащего ему имущества. Считать его отбывающим наказание с 5/IХ 1952 г., т. е. со дня заключения под стражу. Вещественные доказательства хранить при деле. Приговор окончательный, в кассационном порядке обжалованию не подлежит".

Итак, произошло то, чего с первых дней преследования добивались недруги Бекмаханова. Звезда, недавно взошедшая на небосклоне казахской исторической науки, закатилась. Судьба замечательного историка решилась всего-навсего за три дня. И он под дулами охранников отправился в далекие края, откуда, как правило, из тысяч возвращались единицы.

В ту пору ему исполнилось всего 37 лет. Его недоуменный вопрос: "За что, в чем моя вина?" - остался без ответа. И впрямь: за что, за какое преступление он осужден на четверть века? Из речи прокурора, показаний десяти свидетелей, из судебного приговора мы об этом толком так и не узнали. То, что произошло на суде, не укладывается в голове, напоминает средневековое судилище.

Вслед за Бекмахановым казахстанские инквизиторы взялись и за других ученых-гуманитариев, спешно изолируя их от общества. Эти меры, как ни странно, назывались, по признанию прокурора А.Курапова, "воспитанием советской интеллигенции в духе коммунистических идеалов".

Халима БЕКМУХАМЕДОВА, из книги "Вместе двадцать лет": "4 декабря мне разрешили присутствовать при оглашении приговора. Ермухан смотрел на меня со слезами на глазах... Конвойные, не дав нам возможности попрощаться, его сразу забрали..."

Энергичный труд И.Храмкова, застрельщика этой кампании, был оценен по достоинству. Его избрали делегатом ХIХ съезда КПСС, а в 1953 году наградили орденом Ленина. Через год он был избран первым секретарем Костанайского обкома партии. Однако руководить крупной областью оказалось намного труднее, чем заниматься пропагандой марксистских догм. Вскоре он попал под горячую руку не терпевшего пустозвонства и скорого на расправу Хрущева и был лишен престижной должности. Опальный функционер, каких было много в ту пору, вынужден был довольствоваться должностью рядового чиновника Минкультуры в Москве, а в 1970 году вышел на пенсию. По справедливости надо было строго спросить с него за гонения на казахскую интеллигенцию. Но он закончил свою чиновничью карьеру пенсионером союзного значения.

Компартия своих верных холуев, как правило, не обижала...

http://www.camonitor.com/index.php?module=news&nid=705