Не совру, если скажу, что ни один вопрос в стране не вызывает такую бурную реакцию в прессе и Интернете, как языковой. Эмоции бьют через край, а оппоненты даже не пытаются ограничить себя какими-то этическими пределами. Дискуссия эта идет давно, но пока мало попыток все спокойно осмыслить и разложить по полочкам. И сегодня, когда начался процесс рассмотрения новой языковой программы на 2011-2020 годы, мне кажется, пришло время отделить мух от котлет.

Начнем с самого начала. Первое. Нередко приходится слышать мнение: "Зачем это нужно? Разве не хватает других проблем?" Скажем так, проблем будет хватать всегда. Решим одни, найдутся другие. Но вопрос развития и становления казахского языка как государственного - вопрос институциональный. Если мы договорились о том, что строим независимое государство, то мы обязаны сделать все, чтобы казахский язык стал государственным. Мы же не спорим о том, нужны ли нам армия или нацвалюта? Если признается то, что суще­ствует независимое государство - Республика Казахстан, должно признаваться в нем и наличие гос­языка со всеми вытекающими последствиями. Признание этого самоочевидного факта и должно стать одним из условий общенационального консенсуса.

Не совру, если скажу, что ни один вопрос в стране не вызывает такую бурную реакцию в прессе и Интернете, как языковой. Эмоции бьют через край, а оппоненты даже не пытаются ограничить себя какими-то этическими пределами. Дискуссия эта идет давно, но пока мало попыток все спокойно осмыслить и разложить по полочкам. И сегодня, когда начался процесс рассмотрения новой языковой программы на 2011-2020 годы, мне кажется, пришло время отделить мух от котлет.

Начнем с самого начала. Первое. Нередко приходится слышать мнение: "Зачем это нужно? Разве не хватает других проблем?" Скажем так, проблем будет хватать всегда. Решим одни, найдутся другие. Но вопрос развития и становления казахского языка как государственного - вопрос институциональный. Если мы договорились о том, что строим независимое государство, то мы обязаны сделать все, чтобы казахский язык стал государственным. Мы же не спорим о том, нужны ли нам армия или нацвалюта? Если признается то, что суще­ствует независимое государство - Республика Казахстан, должно признаваться в нем и наличие гос­языка со всеми вытекающими последствиями. Признание этого самоочевидного факта и должно стать одним из условий общенационального консенсуса.
Второе. Надо избавляться от многочисленных стереотипов (во многом ложных, а частью просто оскорбительных), которые накапливались все эти двадцать лет, а то и больше. Признаемся, казахский язык сейчас не может составить конкуренцию русскому или английскому языкам в целом ряде сфер. Это факт. Но данный факт ничуть не умаляет его права быть государственным! Не отказывает же никто в таком праве чешскому, грузинскому, тайскому и иным языкам только на основании их якобы недостаточной конкурентоспособности по сравнению с китайским или французским? Пока еще слабая функциональность языка - это не проклятие, не приговор, а вызов казахской культуре и ее смыслопроизводителям. Русский язык тоже не сразу стал таким, каким он является сейчас. А если уж совсем начистоту, то и его уже не хватает для целого ряда сфер науки, что признается ведущими учеными России. Поэтому сами казахи должны перестать комплексовать по этому поводу, принять вызов нового времени и усиленно работать над модернизацией языка. А русскоязычные граждане - отбросить свои тянущиеся из прошлого предубеждения. Более того, рус­скоязычные граждане, считающие себя патриотами этой страны, должны помочь становлению казахского языка, его обогащению за счет других языков и культур, включая прямые языковые заимствования.

Другой сформировавшийся стереотип - о невозможности изучения казахского языка. Люди еще не начали учить казахский язык, а у них уже стоит психологическая преграда: нет учебников, нет преподавателей, нет методик, да и вообще все это не нужно. Не надоела эта жвачка? Только за последние годы выпущено 10 видов словарей общим тиражом 720 тысяч, 8 отраслевых двух- и трехъязычных словарей общим тиражом 260 тысяч экземпляров. Есть более полусотни методик, по которым люди учатся и научились говорить, писать и читать по-казахски. Если языку с нуля за два года могут научиться иностранцы, то разве это не могут сделать русские, украинцы, поляки и другие граждане нашей страны? Смогла же наша коллега Ирина Исакина за полгода выучить язык благодаря новой языковой программе. А чем другие хуже? Если же все время находить отговорки, поднимать на смех каждую оговорку и ляп, но при этом ничем себя не утруждать, то воз точно никуда не сдвинется. Я уже не говорю о том, что процесс изучения языков обогащает людей. Казахи, владеющие русским языком, в два раза богаче русских, владеющих только своим родным. Знающие же английский язык - богаче втройне.
Третье. Нужны меры по стандартизации языка. Сразу после принятия госпрограммы чиновники вместе с общественными силами должны сесть за разработку нового стандарта, утверждающего уровни владения языком. Начиная со школы должны быть четкие и понятные уровни владения языком для каждого класса. Нужны пороги и уровни владения языком для разных профессий. При этом сразу же надо объявить: начиная, допустим, с 1 января 2015 года все государ­ственные служащие обязаны владеть казахским языком на уровне таком-то. Если нет необходимости, потребности, требований, никто за здорово живешь язык учить не станет. Соответственно этим стандартам должны быть разработаны методики мониторинга и оценки. Нужна мощная, разветвленная сеть платных частных и бесплатных государственных языковых курсов, а также уполномоченные государством центры оценки и сертификации знаний. Все это прямая обязанность государства. Удовольствие, прямо скажем, недешевое, но обретаемая в итоге общая гражданская идентичность того стоит.

Четвертое. Когда мы говорим о языковой политике, все в конечном итоге упирается в систему образования. Первым делом мы должны внимательно проанализировать эффективность предыдущей госпрограммы на 2001-2010 годы. Очевидно, что минусов будет не меньше, чем плюсов. Главный минус в том, что за эти годы абсолютное большинство учеников русских школ, учивших в школе казахский язык, на выходе оказались "немыми": свободно читать, писать, говорить на госязыке они не могут. Это провал! Поэтому уже сегодня надо ставить вопрос о качестве преподавания казахского языка именно в неказахской школе. Учитель казахского языка там не должен быть пятым колесом, а сам предмет не должен профанироваться из-за слабой квалификации преподавателя. Ну и, естественно, надо преподавать казахский язык начиная с детских садов вне зависимости от происхождения и национальности ребенка. Это нор-маль-но!
Например, в Израиле дети до пяти лет могут воспитываться в какой угодно языковой среде - хоть в русскоговорящей семье, хоть в англоязычном детском саду. Но в пять лет родители обязаны отдать ребенка в государственный детсад, где за год его научат понимать и говорить на иврите, чтобы в школу он пришел готовым воспринимать знания на государственном языке.
Детсад и начальная школа - вот фундамент, на котором должна строиться языковая политика государства.
А с другой стороны, наша страна не отказывается и, уверен, не откажется от своих обязательств по сохранению языков и культуры этносов, проживающих в Казахстане. Государство много лет финансирует деятельность этнокультурных объединений, школ, детских садов, театров, газет. Эту работу надо многократно усилить, чтобы наши сограждане поверили, что развитие государственного языка - не прихоть, не реванш, не месть, а возрождение.
Пятое. Наверное, самое главное. Необходимо, чтобы все мы меняли свое мышление, мировоззрение, образ жизни, если надо, привычки. Меняться в первую очередь должны сами казахи. Не кичиться своей "государствообразующей" ролью, а принимать на себя ответственность за все происходящее в стране. И за хорошее, и за плохое.

Айдос САРЫМ, руководитель Фонда Алтынбека Сарсенбайулы, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА