Десять лет назад мусульманская община России почти не издавала книг, написанных местными мусульманами, однако сейчас авторы больше половины трудов, которые печатают российские мусульманские издательства, - это члены российской уммы. Данная тенденция заставляет внимательнее присмотреться к изменениям, которые произошли с мусульманской общиной за прошедшее десятилетие.

В числе наиболее важных факторов, связанных с ростом числа написанных в России исламских книг, Ахмад Макаров в своем обзоре достижений российской мусульманской общины за первое десятилетие XXI века называет рост «интеллектуального уровня российских мусульман».

«Заметно вырос интеллектуальный уровень российских мусульман. Если в начале 1990-х годов словосочетания «соблюдающий мусульманин» и «человек с высшим образованием» воспринимались как взаимоисключающие понятия, то к концу 2000-х годов кандидаты и доктора наук, читающие намаз в российских мечетях, стали почти заурядным явлением», - пишет Макаров.

Десять лет назад мусульманская община России почти не издавала книг, написанных местными мусульманами, однако сейчас авторы больше половины трудов, которые печатают российские мусульманские издательства, - это члены российской уммы. Данная тенденция заставляет внимательнее присмотреться к изменениям, которые произошли с мусульманской общиной за прошедшее десятилетие.

В числе наиболее важных факторов, связанных с ростом числа написанных в России исламских книг, Ахмад Макаров в своем обзоре достижений российской мусульманской общины за первое десятилетие XXI века называет рост «интеллектуального уровня российских мусульман».

«Заметно вырос интеллектуальный уровень российских мусульман. Если в начале 1990-х годов словосочетания «соблюдающий мусульманин» и «человек с высшим образованием» воспринимались как взаимоисключающие понятия, то к концу 2000-х годов кандидаты и доктора наук, читающие намаз в российских мечетях, стали почти заурядным явлением», - пишет Макаров.

В мусульманской умме, по его мнению, появился новый действующий субъект. Это «профессиональная интеллигенция, которая, как правило, определяет направление общества, его дискурс и даже мифологемы». «Несмотря на то, что пока он [этот действующий субъект] не играет ведущей роли в мусульманском сообществе России, но само наличие такого слоя диктует намечающиеся качественные изменения», - подчеркивает эксперт.

Одно из этих изменений - смена языка. В советские времена языками мусульман Советского Союза были татарский, кумыкский и в меньшей степени арабский. Однако сейчас языком проповедей и публикаций почти повсеместно стал русский, а верующие начали широко пользоваться русскими переводами Корана.

Кроме того, сменились центры интеллектуальной жизни общины. Сто лет назад они были расположены в таких местах как Стерлибашево, Каргалы, Оренбург, север Татарстана, однако сейчас они переместились в крупные российские города, такие как Москва или Нижний Новгород, а также в места, в которых еще несколько десятков лет назад мусульман не было вообще.

За прошедшие десять лет не возникло новых исламских политических движений, отмечает Макаров. Три ранее существовавших мусульманских духовных управления - Центральное духовное управление мусульман России, Совет муфтиев России и Духовное управление мусульман Северного Кавказа - сохранили свои позиции, и практически все новые духовные управления сейчас подчиняются одному из них.

С окончанием войны в Чечне эта республика превратилась в «пример наибольшего использования ислама в качестве политического ресурса» среди всех республик Российской Федерации. Татарстан от нее в этом отношении мало отстает, «причем позиционирование Татарстана и Чечни в качестве витрины российского ислама активно используется российским федеральным руководством».

В последние десять лет, продолжает Макаров, шел «непрерывный рост числа мусульман» в Российской Федерации. У этого процесса было три составляющих: естественный прирост населения (из-за превышения рождаемости над смертностью у мусульманских народов), миграция (практически исключительно исходящая из мусульманских стран) и рост религиозного сознания.

« Все мусульманские этносы страны испытывают естественный прирост... В одних этносах он больше, в других - меньше, но в принципе это общее явление. Причем, если у кавказских и среднеазиатских этносов он не зависит от религиозности той или иной семьи, то у татар и башкир можно усмотреть прямую зависимость рождаемости от религиозности той или иной семьи», - пишет Макаров.

Миграционный прирост связан с тем фактом, что большинство трудовых мигрантов, прибывающих в Российскую Федерацию - это мусульмане из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Их присутствие, по мнению Макарова, «играет все большую роль в жизни мусульманского сообщества России».

Наконец, третий источник роста - укрепление религиозности и распространение интереса к вере - это явление, «характерное не только для мусульман России, но также и для других конфессий». Макаров считает, эту тенденцию «общероссийской», а не «специфичной лишь для [российских] мусульман».

В последнее десятилетие, продолжает он, образовалась «большая часть» мусульманских средств массовой информации. Если в 1990-е годы мусульмане старались пробиться в обычные СМИ, то к концу века «стало понятно, что данный путь неперспективен». В результате параллельно начали возникать «новая, профессиональная» мусульманская пресса - не только сайты, но и журналы, и газеты, утверждает Макаров.

По словам Макарова, «очень интересные» перемены произошли в книгоиздании. В 1990-е годы издавалось мало книг и «практически все» они были переводными. Сейчас, «как минимум половина изданий представлена аутентичными текстами», написанными мусульманами из российской уммы.

Эти перемены, по мнению аналитика, обещают в будущем новые интеллектуальные прорывы. Мусульманское сообщество в России стало «более организованным, более профессиональным, оно выросло количественно и качественно». Эти тенденции, как он считает, сохранятся и впредь и потребуют новых подходов ко многим из стоящих перед общиной проблем.

Источник: http://www.inosmi.ru/social/20110115/165652577.html