Берик Абдыгалиулы – один из немногих экс-акимов городов, о ком в бывшей «вотчине» вспоминают с теплом и сожалением даже самые оппозиционно настроенные активисты. В свои неполные 42 года он имеет огромный опыт практической работы и неоспоримые заслуги в научной деятельности. Талантливый теоретик, кандидат политических наук, по праву прослыл профессионалом в сфере государственного менеджмента, чиновником новой формации в ортодоксальной системе государственного управления. И – кто знает! – может быть, именно поэтому он не задерживался надолго в высоких креслах…

- Берик Абдыгалиулы, в народе вы прослыли одним из самых демократичных чиновников в Казахстане. У вас есть предположения, за что вас удостоили такого «звания»?

- Возможно, меня считают демократичным, потому что я всегда был открыт в своей работе на посту акима. Для меня не было закрытых тем, особенно для средств массовой информации. Я настаивал на том, что любые проблемы, которые волнуют горожан, должны освещаться в СМИ. Для всех журналистов, в том числе, для тех, кто критиковал власть, были открыты наши заседания. На них поднимались многие актуальные вопросы, особенно в сфере коммунального хозяйства, которые тут же становились достоянием общественности при помощи журналистов.

Берик Абдыгалиулы – один из немногих экс-акимов городов, о ком в бывшей «вотчине» вспоминают с теплом и сожалением даже самые оппозиционно настроенные активисты. В свои неполные 42 года он имеет огромный опыт практической работы и неоспоримые заслуги в научной деятельности. Талантливый теоретик, кандидат политических наук, по праву прослыл профессионалом в сфере государственного менеджмента, чиновником новой формации в ортодоксальной системе государственного управления. И – кто знает! – может быть, именно поэтому он не задерживался надолго в высоких креслах…

- Берик Абдыгалиулы, в народе вы прослыли одним из самых демократичных чиновников в Казахстане. У вас есть предположения, за что вас удостоили такого «звания»?

- Возможно, меня считают демократичным, потому что я всегда был открыт в своей работе на посту акима. Для меня не было закрытых тем, особенно для средств массовой информации. Я настаивал на том, что любые проблемы, которые волнуют горожан, должны освещаться в СМИ. Для всех журналистов, в том числе, для тех, кто критиковал власть, были открыты наши заседания. На них поднимались многие актуальные вопросы, особенно в сфере коммунального хозяйства, которые тут же становились достоянием общественности при помощи журналистов.

Мы сразу реагировали на все выступления в прессе. Для руководства города это была неоценимая помощь. Вели не только приемы граждан, но и активные встречи с населением. А потом доводили мнение людей до руководства области. И так были решены многие проблемы.

- Звучит настолько здорово, что даже не верится. Можете припомнить какие-то конкретные случаи, где прозрачная работа помогла преодолеть какие-то сложности?

- Конечно. В Жезказгане, например, мне пришлось столкнуться с обеспокоенностью граждан по поводу повышения тарифов. При этом возникали вопросы к градообразующему предприятию. И я решил, что необходимо довести эту обеспокоенность и до руководства области, и до корпорации «Казахмыс». Дело ведь не в том, надо повышать тарифы или не надо. Просто раз народ беспокоится, то надо встречаться с людьми, говорить об этом, убеждать.

Надо отдать должное Серику Ахметову, который был в то время акимом Карагандинской области, он все выслушивал и принимал конструктивные решения. Особенно по вопросам перспективы развития в целом региона. Когда требовалось, обращался за помощью к правительству. Благодаря такой совместной работе исполнительной власти всех уровней и общественности, тогда впервые был принят комплексный план развития Жезказгана, Сатпаева и Улытауского района.

- Как, по-вашему, почему сегодня большинство чиновников такой открытостью не страдает?

- Сегодня у нас акимы являются сити-менеджерами, как на Западе. Они назначаются сверху и занимаются не политической деятельностью, а функционированием всех служб жизнеобеспечения города. От них требуется четкое выполнение поручений и решение на местах проблем. Если же говорить о демократических институтах Запада, то там мэров выбирают. И это подразумевает публичность их деятельности и отчетность перед населением. И не раз-два в год, как у нас, а буквально постоянно.

Вся деятельность избранного мэра сфокусирована на выполнении тех обещаний, которые он давал на выборах. И если он собирается остаться на следующий срок, то должен работать честно, открыто. А если он не будет так работать, то на следующий срок его не выберут. У нас же, к сожалению, пока выборности нет, поэтому степень открытости зависит от самого человека. Если аким хочет быть открытым, он будет таким, а если не хочет, то по закону никто не может его заставить.

- Но ведь Агентство по госслужбе сейчас пытается реформировать систему. Насколько, по-вашему, эффективной оказалась система деления чиновников на корпуса?

- В принципе, существенного обновления не произошло. Требования к корпусу «А» - это, прежде всего, требования знания законов и нормативных актов чиновниками. Может, это как-то и повышает уровень знаний, но отношение к работе и опыт – в целом – от прохождения тестирования не меняется. Это, в принципе, одна из попыток подтянуть уровень акимов.

Если даже у нас выборов акимов нет, то хотя бы участие их в конкурсе – это возможность отсеять случайных людей. Это одна из попыток сформировать группу, которая должна обучаться, повышать квалификацию. От этого, я думаю, вряд ли что-то сильно изменится.

- А что могло бы изменить систему, как вы считаете?

- Почему население всегда ругает власть? Да потому что это не их власть! Не они выбирали этого акима, и не чувствуют своей ответственности за то, что делает аким. Люди должны быть соучастниками, а не наблюдателями происходящих процессов. В том числе, и работы местных органов власти.

Поэтому я считаю, что все изменилось бы, если б в Казахстане должность акима стала выборной. Вот смотрите: у нас принято оценивать акимов с помощью рейтингов. Но аким, я считаю, не должен работать на рейтинг, для него главным приоритетом должно быть самочувствие населения. В это понятие входит все – и благоустройство города, и состояние дорог, и наличие детских садов, школ, сельское хозяйство, производство и многое другое.

- В прошлом году была введена выборность акимов сел. Не думаете ли вы, что это первый шаг к достижению вашей мечты – выборности акимов всех уровней?

- В какой-то мере, да. Это первая попытка внедрения выборности акимов, пусть даже через маслихат. Я думаю, в перспективе можно ожидать внедрение выборности акимов городов и районов. Возможно, на первом этапе это будет происходит так же – акимы будут избираться маслихатами. Конечно, мы понимаем, что результаты большинства маслихатов предсказуемы и, тем не менее, начинать с чего-то нужно.

А в будущем все-таки нужно ввести прямые выборы, особенно акимов городов. Тогда будет и демократичность, и открытость, и отчетность перед населением. Когда изменится система назначения акимов, только тогда можно ожидать изменений в структуре государственного управления.

- Сегодня слово «чиновник» приобрело негативный оттенок из-за того, что дискредитируется поступками людей, облеченных государственной властью.
Многие госслужащие в кулуарных беседах, а некоторые и публично, высказывают мнение о том, что система государственной власти стала давать сбои. Вы разделяете это мнение?

- Скажу так: я не склонен искать вину в системе государственного управления. Все зависит от поступков самих людей, и это больше вопрос морали. Если человек честен, морально чист, он не будет идти вопреки закону и собственным принципам. Бюрократия же бездушна, и не может нести ответственности за чисто человеческие поступки. Я к тому, что государственный аппарат – это бюрократия, в лучшем смысле этого слова. Это – система жизнедеятельности государственных органов.

Там, где есть государство, всегда есть и бюрократия. Другое дело, насколько она эффективна и эффективна ли вообще. Ее всегда критикуют, пытаются совершенствовать, но каждый период требует своих начинаний. Политики приходят и уходят, а бюрократия как система остается. И она будет. Мне кажется, надо просто повышать культуру людей, прививать моральные принципы тем гражданам, которые облечены властью в госструктурах.

- Может, тогда стоит ужесточить требования к чиновникам, занимающим высокие должности?

- В ответ хочется привести примеры из практики европейских стран. Там чиновника могут снять с должности только потому, что у него слишком дорогие часы. Или он взял кредит под чуть меньший процент, чем это доступно основному населению. Или полетел на частном самолете по рабочим делам. Там жестко действует система моральных принципов.

Если чиновник даже случайно оказался замешан в каких-то делах, не приемлемых для морали общественности, деятель уходит в отставку. Эти нормы уже присутствуют не только на Западе, но и в азиатских странах. А у нас этого пока нет. И здесь все опять-таки упирается в вопрос выборности. Если люди выражают недоверие чиновнику, он должен уйти в отставку.

А если чиновник чувствует безнаказанность за асоциальное, аморальное поведение, знает, что в любом случае от отношения к нему людей ничего не изменится, тогда он не обращает внимания на общественное мнение. И это приводит к постоянному конфликту интересов чиновников и общественности.

- Давайте перейдем от частного к более общим вопросам. Изначально курс развития Казахстана был определен как «сначала экономика, затем политика». И вместе с тем, внешнеполитические успехи государства очевидны, а экономические базируются преимущественно на продаже сырья. Как вы считаете, в чем причина?

- Это так называемое проклятие сырьевой зависимости. Все понимают, что экономика не может строиться лишь на продаже сырья, и пытаются исправить ситуацию. Например, запущена программа ФИИР, которая направлена на то, чтобы отойти от сырьевой зависимости и начать производить свою продукцию. Но все попытки создать собственное производство с каждым годом даются все сложнее.

Мы вступили в Таможенный союз, хотим войти во Всемирную Торговую Организацию. И нам все сложнее выдерживать конкуренцию с российским, белорусским рынками, Китаем, Европой. В целом, будучи принятой в 1997 году, «Стратегия-2030» определяла развитие Казахстана. К 2030 году мы должны быть уже независимы от цен на нефть. Каждое правительство работает над этим, но пока говорить о том, что мы подходим к выполнению этой задачи, сложно.

Причин масса: демографическая – у нас небольшое население¸ рынок маленький, невыгодное место расположения – нет выхода к морю. Все эти моменты сказываются. Поэтому, я думаю, избавление от сырьевой зависимости – это задача еще не одного поколения политиков и экономистов.

- Насколько мне известно, по образованию вы – историк, имеете научную степень по политологии. Можете ли вы провести исторические параллели с другими, ныне экономически и социально развитыми странами мира, которым раньше пришлось пройти путь, по которому ныне идет Казахстан?

- Тут можно привести пример Объединенных Арабских Эмиратов. Это было чисто нефтяное государство, а сегодня, благодаря созданию там свободной экономической зоны, введению налоговых льгот, ОАЭ становятся большим шопинг-центром, там активно развивается туризм. И хотя они все равно сейчас зависят от нефти, но, тем не менее, пытаются диверсифицировать свои доходы развитием необычных проектов.

Или взять Норвегию – тоже нефтяное государство, в котором масса своих производств, которые поддерживают экономику страны. Примеры есть, как видите. Но многое зависит от тех факторов, о которых я говорил выше. Например, место расположения государства. Претендовать на роль мирового торгового центра Казахстан не может. У нас развивать туризм вряд ли возможно, разве только внутренний, потому что мы далеки от основных туристических потоков.

Производить сейчас что-то лучше и дешевле чем Китай, мы, к сожалению, пока не в состоянии. Конкуренция большая – рядом еще и Россия. Поэтому для нас пойти по пути Эмиратов будет очень сложно. Надо искать свой путь.

- Какие самые важные исторические вехи в развитии Казахстана обозначили бы лично вы? И как они повлияли на ход исторического процесса?

- Прежде всего, обретение Казахстаном независимости. Это событие определило развитие страны, ее путь. Еще перенос столицы – событие, давшее мультипликативный эффект. Это было вроде бы политическое решение, но оно начало формировать соответствующую модель экономики. Начали приходить инвестиции – в основном, в строительный бизнес.

Появилась масса рабочих мест. Возрос поток миграции. Бизнесмены строили дома, люди их покупали, международные организации строили бизнес-центры, то есть, население само начало инвестировать свои средства в этот город. Может быть, не все этого ожидали, вначале об Астане думали только как о политическом, административном центре, но он постепенно превратился в центр экономический и где-то уже претендует на культурный центр, конкурируя с Алматы. Астана – это то достижение, которое мы уже имеем, и оно будет еще развиваться и развиваться…

- Считаете ли вы себя, как бы возвышенно это ни звучало, патриотом своей страны? Какое значение вы вкладываете в это словосочетание? Что нужно, чтобы выражение «патриот Казахстана» перестало звучать пафосно, а каждый гражданин страны мог действительно гордиться этим званием?

- Безусловно считаю себя патриотом Казахстана. Мы не всегда задумываемся над этим, но когда болеем за страну, за успехи наших спортсменов, ученых, артистов – это и есть любовь к Родине. Патриотизм – это то, что формируется за счет позитивного отношения к своей стране¸ гордость за нее, радость за то, что мы живем здесь.

Я всегда думал о том, что патриотизм – это не какое-то глобалистическое или философское понятие, а ежедневный вклад своим трудом в развитие Родины. Каждый, кто работает, производит что-то, уже вносит свой вклад, а значит, является патриотом своей страны.

Айдана АХМЕТОВА, Матрица.kz