Текст:  Булат МУСТАФИН

Причиной участившихся суицидов, самоподжёгов и самоподрывов в нашей стране является некая депрессия в казахстанском обществе. За всеми этими негативными проявлениями стоят системные проблемы, требующие обдуманных мер, считает политолог Ерлан КАРИН. Своим мнением он поделился с читателями «Мегаполиса».

- Ерлан, насколько я в курсе благодаря Twitter, вы не так давно выезжали в Западный Казахстан и провели своё собственное расследование тех трагических событий?

Текст:  Булат МУСТАФИН

Причиной участившихся суицидов, самоподжёгов и самоподрывов в нашей стране является некая депрессия в казахстанском обществе. За всеми этими негативными проявлениями стоят системные проблемы, требующие обдуманных мер, считает политолог Ерлан КАРИН. Своим мнением он поделился с читателями «Мегаполиса».

- Ерлан, насколько я в курсе благодаря Twitter, вы не так давно выезжали в Западный Казахстан и провели своё собственное расследование тех трагических событий?

- Нет, я не проводил какого-то расследования. Просто в отпуск поехал в родные края - в аул Жаркамыс Байганинского района Актюбинской области, откуда родом мой отец. Дорога как раз проходит через Темирский район, Кенкияк и Шубарши, а дальше уже по степи. Можно было добраться по другому пути, но я специально выбрал этот маршрут: побывать в этих местах, понять ситуацию, поговорить с людьми. Хотя, сразу скажу, что ехать по степи или по основной дороге - особой разницы нет, дороги, мягко говоря, плохие. По накатанной степной дороге даже легче, чем по изрытой, как после бомбёжки, асфальтированной трассе. Кстати, вот уже налицо одна из ключевых тем и проблем не только данного региона, но и в целом Казахстана - отсутствие не то чтобы нормальных дорог, а вообще дорог между областными и районными центрами, между районами и селами. Казалось бы, что хороших дорог и раньше-то не было, а если и были - они никогда не были лучшего качества. Но посмотрим шире: дороги - важное средство коммуникации, которые обеспечивают не только торговлю, перевозку грузов, а в первую очередь присутствие власти на местах, не говоря уже о многих других вещах. Там, где есть нормальные средства коммуникации: связь, дороги - там власть присутствует и исполняет свои обязанности. Во всяком случае для этого у неё есть возможности. Поэтому примечательно было мнение одного моего собеседника: «Знаешь, Ерлан, такое ощущение, что власть вообще не присутствует здесь». Это не означает, что органы власти вообще бездействовали, но в совокупности всех этих моментов у людей складывалось ощущение, как будто все пущено на самотёк, и в том числе ситуация в религиозной сфере. Эти слова «красной линией» проходили затем в той или иной форме в разговоре практически с каждым из местных жителей, с кем я беседовал.

- А осталась в регионе какая-то напряжённость после известных событий?

- Нет, как такового напряжения нет. Я бы не сказал, что на каждом перекрестке стоят полицейские, тем более на улице была сорока-градусная жара. Но для этих посёлков случившееся - это большая трагедия: ведь все друг друга знают, так или иначе приходятся родственниками, сватьями, братьями, одноклассниками и так далее. И вне зависимости от того, промышляли ли эти ребята криминальными делами или были вовлечены в экстремистскую деятельность, для местного населения - это огромное горе. Это тоже нужно понимать и учитывать. О причинах мнения людей тоже разные. Для одних они - «ваххабиты», сторонники определённого религиозного течения. Для других - это люди, которые в действительности могли заниматься кражей нефтепродуктов. И мне показалось, что всё случившееся - не спланированная заранее акция, а череда событий, которая и привела к столь трагической развязке.

- Тем не менее элемент религиозности в этой череде явно прослеживается?

- Ну что означает «элемент религиозности»? По крайней мере сами жители посёлков тоже сами говорят о том, что они попали под влияние некоего течения, держались обособленно, вели себя иначе. Когда я расспрашивал, а в чём это выражалось, то мне отвечали: «А потому, что они выступали против традиционных религиозных обрядов, не посещали родовые кладбища, не ходили на поминки - садаєа. К примеру, не проводили 7 или 40 дней. Часто они были против возведения надгробных памятников - єЅлпытас и так далее». То есть сами аульчане чувствовали, что существует некое противоречие. Но когда хоронили погибших, их уже хоронили по традиционным религиозным обрядам, с поминками и так далее.

- То есть власти региона должны были бить в колокола уже при зарождении разногласий?

- Лет 7-8 назад я занимался исследованием ситуации в Кыргызстане в рамках одного проекта. В то время там отмечалась активность запрещённого во многих странах движения «Хизб-ут-Тахрир» и многие исследователи говорили, что деятельность таких структур приводит к новым конфликтам в кыргызском обществе. Например, местные жители отказывались хоронить людей - сторонников «Хизб-ут-Тахрир» на территории общих кладбищ мусульман. Или, скажем, приверженцы новых течений разрушали надгробные памятники, оскверняли даже мусульманские кладбища. А местные власти относились к этим случаям как к бытовым спорам и разногласиям. И в итоге затем совсем запустили ситуацию. Примерно такая же ситуация и у нас, правда, в меньших мас-штабах, происходила в некоторых регионах. А на деле простые люди давно уже сталкиваются с этими противоречиями, живя в одном ауле, посёлке. Начали косо смотреть друг на друга. К сожалению, никто не обращал серьёзного внимания на эти тенденции.

- А если смотреть шире. Можно утверждать, что проблема не в некомпетентности правоохранительных органов, а просто-напросто в нищете в данном регионе?

- Не совсем. Фактически многие из тех людей, кто был вовлечён в деятельность таких течений и структур, имели работу, неплохие заработки. И даже в последних событиях эти ребята не все были безработными. Поэтому такая прямая связь о том, что в экстремисты уходят люди именно бедные, недовольные социальной несправедливостью, конкретно не всегда прослеживается. Это давний спор среди учёных. Одни считают, что причины носят социально-экономический характер. Другие говорят о политических причинах - несогласие с проводимой в стране политикой, коррупцией. Третьи говорят об идеологической пустоте. Причин много, и разные исследователи по-разному ответят на этот вопрос. Один из известных исследователей терроризма Маркс Сэйджман проанализировал биографии террористов, взорвавших себя 11 сентября 2001 года в США. И он на конкретных примерах биографий этих людей показал, что эти террористы не были выходцами из гетто, бедных кварталов. Многие имели образование, и не просто образование, а высшее образование. Некоторые из них имели технические специальности, были инженерами. Поэтому объяснить это только лишь нищетой - нельзя. Поэтому здесь надо понимать, что причина в разных ситуациях разная. А в нашем случае тем более - это целый комплекс факторов и причин.

- Например?

- В первую очередь - это отсутствие социальной мобильности, невозможности достижения каких-то социальных перспектив, в особенности для молодых людей. Ведь для многих из них, какую бы стабильную работу они ни имели, получить квартиру не то, чтобы в элитном жилом комплексе, а даже обычное жильё зачастую недосягаемо. Если в Казахстане одна из самых дорогих ипотек в мире, о чём тут можно еще говорить? А ещё проявление некой кастовости. Возникают ситуации, когда человек не может в социальном, экономическом или в карьерном плане перейти на другую ступень, если только не воспользуется «услугами» коррупции, и именно коррупция обостряет в людях ещё больше чувство несправедливости. Это клубок самых разных проблем - и одно порождает другое и так дальше.

Последние 2-3 года одной из самых негативных, тревожных тенденций в нашем обществе - суициды, в том числе и подростковые, затем участившиеся разного рода акции протеста и в том числе самоподжоги, наконец, третье, это самоподрывы. То есть абсолютно разные явления, но причина всё же одна - налицо некие признаки социальной депрессии в обществе. Поэтому надо признавать наличие некоторых проблем и заниматься их решением.

Простой пример опять же по суицидам. Пять лет назад фиксировались более 900 случаев суицида, а в прошлом году уже более 3 тысяч. А ведь первоначально наличие проблемы участившихся случаев суицидов вообще отрицалось официальными структурами. Хотя об этом говорили СМИ, независимые эксперты. Только в этом году официальные лица начали вслух обсуждать эти проблемы. И то, по сути, после разноса генерального прокурора страны, который обнародовал факты сокрытия случаев суицидов. То есть о проблеме, наконец, начали говорить уже в стенах правительства. Я присутствовал на заседании совета при правительстве, где уже говорилось о принятии системных шагов со стороны разных ведомств, в том числе со стороны Минздрава, Минобразования и так далее. Но теперь другая проблема - мы зачастую упрощаем причину и соответственно решение какой-то проблемы. Например, когда началось обсуждение проблем суицида, многие госорганы сводят всё к тому, что в Интернете якобы есть какие-то ресурсы, где демонстрируются способы самоубийств, и, соответственно, видят решение проблемы в закрытии, блокировании таких сайтов. Надо их закрыть, но не этими же только мерами должны быть ограничены действия. В реальности те подростки, кто, к большому нашему сожалению, покончил жизнь самоубийством, скорее всего, даже и не заходили на эти сайты. Таким подходом мы только всё упрощаем, утрируем. А это самообман.

- Возвращаясь к теме разговора. Может, все эти проблемы являются следствием какого-то застоя?

- Вы знаете, примерно такой же вопрос я месяц назад задавал Татьяне Дроздиной, эксперту из Болгарии. Она специалист по женскому суицидальному терроризму, проще говоря, по шахидкам, приезжала в Астану на какую-то конференцию. Она исследовала разные случаи в европейских странах, России, в странах Центральной Азии. Я спросил её мнение по поводу того, могут ли случаи самоподжогов, суицидов, самоподрывов быть следствием какого-то кризиса или отсутствия неких перемен в обществе? И, по её мнению, как раз таки наоборот. Эти вещи происходят в обществе из-за того, что происходят резкие, быстрые перемены, и многие люди оказались к ним не готовы, они не находят себе места в новых, меняющихся условиях. Возможно, некоторые люди не понимают и не принимают сути этих перемен, не могут в них устроиться. Так что у экспертов разные мнения. Это говорит, что нужно изучать, исследовать эти проблемы, чтобы найти правильное решение.

- Есть ещё более популярная версия о причинах проявления в Казахстане экстремизма - влияние извне. Вы в это верите?

- Несколько лет назад мы, то есть эксперты, тоже объясняли всё тем, что существуют некие внешние силы, которым выгодна дестабилизация обстановки в нашем регионе, нашей стране. В какой-то степени это было так. В конце 90-х, начале 2000-х годов проблема терроризма была связана с «беглыми террористами», которые пытались скрыться от преследования собственными правительствами. Второй этап - «вербовочный». Это середина 2000-х годов, когда отмечались случаи участия граждан Казахстана в террористической деятельности зарубежом. Мы узнали, что, оказывается, есть узники - граждане Казахстана в американском лагере Гуантаномо. Даже тогда мы объясняли всё тем, что какие-то миссионеры приезжают в нашу страну и вербуют наших граждан. Наконец, третий этап - конец 2000-х. С одной стороны, также отмечаются участившиеся случаи вовлечения наших граждан в террористическую деятельность на территории других стран, с другой стороны - попытки осуществления террористических актов уже на территории Казахстана. Об этом уже говорил предыдущий глава КНБ ещё в 2009 году, что за последние 2 года, то есть в 2007 и в 2008 годах в Казахстане было предотвращено 4-5 крупных терактов. Если было предотвращено, значит, были люди, которые их готовили, строили такие планы. Последние пять лет около 20 граждан ежегодно привлекаются к уголовной ответственности по статье «терроризм». О чём это говорит? Как бы резко это ни звучало, но это говорит о том, что предпосылки для распространения терроризма уже давно находятся внутри региона. То есть источники этих проблем не находятся где-то в горах Кавказа или за Памиром. И если раньше усилия государства были направлены на усиление границ, контроля над миграционными потоками, то сегодня уже нужны другие меры - системные. И самое главное - нужна консолидация усилий государства и общества, как бы пафосно или высокопарно это ни звучало. Ведь первыми жертвами таких угроз, как терроризм, экстремизм, становятся раздираемые внутренними противоречиями, конфликтами неконсолидированные общества. Это надо понимать.

http://megapolis.kz/art/Erlan_Karin_Istochniki_problem_ne_nahodyatsya_gdeto_v_gorah_Kavkaza_ili_za_Pamirom_