О "белых пятнах" в биографии Ч.Валиханова

В этом году нашему выдающемуся соотечественнику исполняется 175 лет. О его месте и роли в отечественной истории мы беседуем с Эдиге Валихановым, заведующим отделом Института истории и этнологии им. Ч.Ч.Валиханова.

Нужны новые подходы

- Эдиге Жансултанович, начнем с простого вопроса. В публикациях, посвященных очередной круглой дате со дня рождения Чокана Валиханова, наблюдается некоторый разнобой с конкретной датой его рождения. В одних публикациях указывается июнь месяц, в других - ноябрь. Уж если нет единства мнений в этом...

О "белых пятнах" в биографии Ч.Валиханова

В этом году нашему выдающемуся соотечественнику исполняется 175 лет. О его месте и роли в отечественной истории мы беседуем с Эдиге Валихановым, заведующим отделом Института истории и этнологии им. Ч.Ч.Валиханова.

Нужны новые подходы

- Эдиге Жансултанович, начнем с простого вопроса. В публикациях, посвященных очередной круглой дате со дня рождения Чокана Валиханова, наблюдается некоторый разнобой с конкретной датой его рождения. В одних публикациях указывается июнь месяц, в других - ноябрь. Уж если нет единства мнений в этом...

- Один из лучших чокановедов нашего времени, покойная Мариям Сулейменовна Турсунова установила, что Чокан родился в ноябре 1835 года. Сделала она это на основе отдельных документов, но, тем не менее, требуется поиск каких-то новых уточняющих данных. К сожалению, после издания в середине 1980-х сборников документов этим, по сути, почти никто не занимался. Есть отдельные чокановеды, самолично изучающие его наследие. В этом ряду могу отметить Жараса Омаровича Ермекбаева, который очень методично и скрупулезно занимается биографией Чокана, но его возможности ограничены. Все упирается в наши структуры - административные, научные, культурные, от которых зависит получение разрешения на доступ к архивным и библиотечным фондам. И вообще, пришло время по-новому подойти к оценке биографии Чокана.

Что же касается даты смерти, то она установлена точно - 10 апреля 1865 года по старому стилю, то есть мы должны прибавить к ней 13 дней.

- За последние 40 лет дважды издавался пятитомник избранных произведений Ч.Валиханова. В то же время авторитетные ученые признают, что его научное наследие изучено пока еще недостаточно глубоко. Выражаясь математическими категориями, можно сказать, приблизительно какая его часть в процентном отношении может считаться изученной?

- При обращении к личности Чокана, к его наследию, я думаю, надо исходить из одного очень важного посыла. Мы говорим: это ученый, дипломат, общественный деятель, просветитель, демократ, путешественник, разведчик, но при этом забываем, что Чокан, в первую очередь, был гениальной личностью, которая выразила саму себя в научной и общественной деятельности. Исходя из этой установки, мы должны изучать его наследие непрестанно, добывая как сведения, оставленные им собственноручно, так и все, что сказано и написано о нем как о персонаже истории. Это касается и воспоминаний представителей российской общественности той эпохи, и более поздних сведений, которые были оставлены его потомками и людьми, общавшимися с ним. Это могут быть как письменные, так и вербальные источники. Если будет использован именно такой комплексный подход, то мы сможем обнаружить много новых и интересных вещей.

В то же самое время есть неизданные произведения - здесь требуется расшифровка его рукописей. Большая их часть сконцентрирована в российских архивах, книгохранилищах и даже музеях. Особенно это касается его художественного творчества, дорожных зарисовок, коллекций.

В преддверии 20-летия независимости нам уже пора сказать о нем как еще об одном гении казахской нации. И это очень важный момент. Потому что до сих пор имеют место досужие суждения о Чокане, что он был якобы маргиналом. Или же стереотип, что он только военный разведчик, и, тем самым, заслоняется все остальное. Однако такой однобокий подход в значительной мере обедняет образ и историческую роль нашего великого соотечественника. Почему, например, в русской истории Михаил Лермонтов, который был в принципе таким же офицером, воспринимается, прежде всего, как гений русской литературы? И почему мы не можем сказать о Чокане как о гении казахской общественной мысли?

Это смахивает на что-то вроде комплекса национальной неполноценности. Возьмем того же Абая. До сих пор в его оценке присутствует своего рода полуподход-полуоценка. Для казахскоязычных казахов он однозначно гений, а в восприятии наших русскоязычных сограждан он как бы распылен в ипостасях поэта, философа, выдающегося гражданина, но при этом почему-то остается в стороне его очевидная и бесспорная гениальность.

- Может быть, здесь сказываются стереотипы и идеологические установки, которые довлеют над нами с прежних времен? Ведь тогда среди представителей национальных меньшинств гениев быть не могло. В лучшем случае дозволялось иметь выдающихся деятелей...

- Возможно, это и сказывается. С другой стороны, я считаю, что необходима умная и толковая популяризация их творчества. Все народы мира гордятся своими гениями и выносят их на широкое обозрение. Почему мы не делаем этого? Вместо этого научные труды об Абае издаются тиражами в 1000 экземпляров, о Чокане - 500. И это в лучшем случае. Как донести до наших современников их гениальность? Не говоря уже о мировой общественности.

Трагические вехи

- Жизненный путь Чокана никогда не перестанет удивлять. Выходец из казахской степи, представитель кочевой аристократии, оказавшись в абсолютно чужой среде, проявил гениальные способности, сделал блестящую карьеру, написал исключительно ценные, с научной точки зрения труды, но концовка жизни оказалась не совсем логичной. Практически всеми забытый и брошенный. В этом смысле он - фигура трагическая?

- Безусловно. Первый момент: он был воспитан на лучших образцах русской культуры. Он не соприкасался с той ее частью, которая довлела над основной массой российского общества - крестьянством, казачеством и другими низшими сословиями. То есть он не сталкивался с бытовизмом русской культуры. И это очень важно для понимания личности Чокана. С 12-летнего возраста он соприкасался с понятием "высокая культура". И так уж случилось, что он оказался как бы отодвинутым от того, что сегодня называется массовой культурой. Это сквозит в каждом его произведении, в каждом его письме. Чокан изъясняется сугубо на языке Пушкина, Лермонтова и других гениев эпохи. Он - продукт великой русской культуры. Отсюда первая составляющая трагизма его положения.

Второй момент. Будучи чингизидом по происхождению, он с детства соприкасался с образцами высокой казахской культуры. Таким образом, он был воспитанником двух культур на самом пронзительно высоком уровне. Как это ни удивительно, но тогдашняя массовая культура степи также в определенной степени минула его. В семье старшего султана, где он вырос, постоянно гостили лучшие поэты и музыканты казахской степи. Говоря современным языком, это были представители духовной элиты той эпохи. Слушая их, наблюдая за ними вплотную, и формировался будущий гений. Например, эпическое произведение "Козы-Корпеш и Баян-слу" обыденным языком не перескажешь. Это, если хотите, высокий степной стиль.

Окончив кадетский корпус и оказавшись в кругах военной бюрократии, Чокан, тем не менее, вращался на очень высоком уровне. При этом Чокану было присуще критическое отношение к  военной бюрократии, поскольку та нередко занималась решением сугубо личных проблем. Отсюда же корни неприятия им коррупции и взяточничества, которое четко прослеживается в произведениях Чокана.

Третий момент: Ч.Валиханов был классическим службистом. Служил он, как известно, по армейской части и выполнял долг офицера так, как его понимал, а был он в этом вопросе человеком чести. И здесь он сталкивался с трудноразрешимым противоречием. По службе ему то и дело приходилось сталкиваться с обязанностями, возлагавшимися на российского офицера, который должен был быть проводником колониальной политики со всеми ее "прелестями".

Следующий сложный момент в биографии Чокана носит чисто психологический характер. Вся его жизнь в качестве служащего человека - это непрерывный сложнейший стресс. Он ушел, как он сам пишет, от аристократических слоев в своем окружении, от чуждой и ранящей его обыденности колониальной политики, но в то же время он не мог внедриться в свою исконную казахскую среду. По одной простой причине: в ней не было образованных людей его уровня.

В жизни его личная трагедия выпукло выразилась в ситуации 1862 года, когда он принял участие в выборах на должность старшего султана. Он прошел на эту должность, но в последний момент не был утвержден колониальной администрацией.

Другими трагическими вехами стали его участие в черняевской экспедиции и последовавшие за ней события. Экспедиция генерала Черняева, прикрываясь лозунгами цивилизации, заведомо шла на завоевание Туркестана. И делалось это самыми кровавыми методами, что наглядно было продемонстрировано при взятии крепости Аулие-Ата.

Все эти моменты вкупе стали катализатором ухода Чокана из этой, в общем-то, уже достаточно привычной для него среды. Стресс, который он получил, был настолько силен, что он решил остановиться и жить у своего дальнего родственника Тезека Нуралиева. Более того, Чокан женился на его сестре. Самое любопытное, что по существующим казахским традициям он не должен был делать это. Ведь она была его родственницей.

- Ну, раз уж вы заговорили о личном... Почему так получилось, что земной путь Чокана закончился не на родовой территории, а где-то далеко от нее? Это был разрыв с семьей? И если это так, чем он был обусловлен?

- Чокан Валиханов не разрывал с семьей. Какой-то временный разлад был. Но как сын он никогда не терял связей ни с отцом, ни с матерью.

- А почему тогда он не вернулся умирать на родную сторону?

- Да потому что Чокан понимал: если он приедет в Омск (а как офицер он просто обязан был это сделать), то ему снова придется окунуться в ту действительность, которой он попросту тяготился и от которой пытался уйти. Он больше не желал, чтобы колониальные власти его использовали как инструмент для достижения своих целей. Например, генерал Колпаковский все время стремился держать Чокана Валиханова как бы в такой бархатной узде на пользу колониальной администрации. Следует отметить, что сам Колпаковский, происходивший из простых казаков, относился к Чокану довольно доброжелательно. Он даже сохранил его письма. Этим он выгодно отличался от представителей омской колониальной администрации Дюгамеля, Фридерикса и Кури.

отделяя зерна от плевел

- Его бегство из экспедиции Черняева может быть охарактеризовано как дезертирство, как это трактуется некоторыми исследователями?

- По имеющимся бумагам это сказать трудно. Наверное, в верхах его очень ценили и поэтому, видимо, решили: раз Валиханов болен, то пусть отлежится, подлечится... Сложно оценивать и сам инцидент с Черняевым. Не исключено, что Черняев, будучи хитрым и умным политиком, не желал портить отношения с большим начальством в Петербурге, где благоволили к Чокану Валиханову.

Вообще вокруг фигуры Чокана сплелось множество противоречивых факторов, которые мы должны рассматривать с позиций, я опять повторюсь, оценки гения, который действовал тем или иным образом. Здесь необходима большая работа не просто исследователей-историков. Нужны подходы, которые позволили бы рассматривать взаимоотношения Чокана со средой его обитания, с начальством, с коллегами по службе более широко. Нужна какая-то психологическая оценка, причем с современных позиций.

Вся сознательная жизнь Чокана - это непрерывный стресс, начиная с 20-летнего возраста. Мне кажется, именно стресс довел его туберкулеза и в конечном итоге погубил его. Я уже говорил, что воспитанный на высокой культуре, он сталкивается с дикой обыденностью, так ярко описанной Достоевским, с которым Чокан дружил. Для сравнения: Достоевский, чье положение также было весьма сложным, выжил в силу феномена своей натуры, которая, в общем-то, временами была не совсем адекватной. Во всяком случае, биографы гения русской литературы не отрицают этот факт. Гениальность Достоевского преломилась в богоискательстве, страсти к игре и других сложных вещах. Что, возможно, и позволило ему выжить. Я делаю такое несколько отвлеченное отступление с одной простой целью, чтобы было понятно, что Чокана Валиханова нельзя оценивать с позиций простого обывательского восприятия. Вот, дескать, был военный разведчик, которого заслали в Кашгар с соответствующей миссией. Все далеко не так просто и однозначно. Самое любопытное, что, в общем-то, никаких документальных свидетельств об этом нет...

- ???

- Ну, понимаете, если бы были документы Генштаба, которые инструктируют купца Алимбая (согласно легенде, именно под этим прикрытием Ч.Валиханов присоединился к торговому каравану, направлявшемуся в Кашгар) о том, что он должен вести разведывательную деятельность, - это другое дело. Но когда таких документов нет, а выдвигаются собственные версии каких-то полковников спецслужб, то, я думаю, к таким вещам надо относиться настороженно. Одним словом, требуются новые подходы, новое прочтение Чокана Валиханова.

- Эдиге Жансултанович, вот вы говорите, нужны документы, подтверждающие легенды. Но разве разведки оставляют документальные свидетельства в таких щекотливых вопросах, как проникновение на чужую территорию с разведывательной миссией?

- Хорошо, а кем тогда был, скажем, П.П. Семенов-Тянь-Шанский? Он был гражданский, который выполнял похожую миссию. А М. Денюков? А Н.М.Пржевальский? Они были военными чинами.

- А разве не факт, что Ч.Валиханов был офицером российского Генштаба?

- Он попал туда уже после кашгарской экспедиции.

- Ладно, пусть, а кто его вообще туда направил?

- Семенов-Тянь-Шанский. Дело в том, что он был приближен к придворным кругам, к царской семье и являлся одной из самых авторитетных фигур в Русском географическом обществе, официальным председателем которого был член монаршей семьи. Кроме того, сказалась традиция, согласно которой в такую экспедицию мог быть отправлен только военный человек. Словом, для Чокана опять же срослось множество факторов.

- Вы хотите сказать, что документов, которые бы подтверждали, что в свою знаменитую кашгарскую экспедицию Ч.Валиханов поехал, будучи сотрудником Генштаба российской армии, не существует?

- Скажем так, они не найдены...

- А откуда тогда вал публикаций об этом, которые категоричны в этом вопросе?

- Потому что люди, которые их публикуют, хотят показать свою значительность, поднять свой авторитет, поиметь какой-то гонорар, ну и так далее...

- Ну, тогда получается, что это фальсификация? А экспедиция-то была!

- Экспедиция была, и в нее попал действительный член Русского географического общества, куда Ч.Валиханов был избран в феврале 1857 года.

- А тот факт, что по итогам экспедиции в Кашгар Ч.Валиханов был удостоен высочайшей аудиенции и получил награду лично из рук императора Александра II, не говорит в пользу версии, что он все-таки был военным разведчиком?

- Надо понимать, что он был экзотичен для особы императора. Тем более для императора-освободителя, как принято сейчас говорить. Кроме того, есть замечания П.И.Небольсина, который писал: "Есть в Петербурге 6 киргизов, которые никакого внимания на себя не обращают. Но среди них есть один, который, быть может, превзошел всех нас вместе взятых. Это султан по происхождению, по образованию военный, по службе путешественник - Чокан Чингизович Валиханов". И писал это не абы кто, а очень известный и авторитетный ученый своего времени.

И еще один штрих, чтобы расставить все точки. Служащим Азиатского департамента Министерства иностранных дел Российской империи Ч.Валиханов также стал после поездки в Кашгар. Его прикомандировали туда, он сдал свой отчет, но его не публиковали, потому что им уже пользовались все разведслужбы империи. Наверняка его отчет читал Л.Корнилов (впоследствии прославленный военачальник) при поездке в Кашгар. Вряд ли обошел его вниманием Маннергейм (впоследствии финский государственный деятель), который со специальной миссией побывал в Западном Китае.

К началу ХХ века азиатские приоритеты России в геополитике сместились в Маньчжурию и Афганистан, а Кашгар отошел на второй план. Поэтому отчет Ч.Валиханова наконец-то увидел свет. Правда, сделано это было не в полном объеме. Полностью он был опубликован уже в советское время.

Однозначный факт - для своего времени отчет Ч.Валиханова о поездке в Кашгар превзошел все ожидания. Можно даже сказать, разведожидания. Это был абсолютно новый и гениальный труд об истории и культуре народов, населявших этот регион.

О наследии Чокана

- Из того что вы озвучили, получается, что "белые пятна" в биографии Чокана Валиханова есть даже там, где, казалось бы, их быть не должно...

- Выходит, что так. Поэтому хочу сказать еще вот о чем. Институт истории и этнологии, удостоенный имени Ч.Ч.Валиханова, несколько раз посылал проекты как в Министерство образования и науки, так и в Министерство культуры, но, к сожалению, ни один из этих проектов не был принят во внимание.

В свое время ставился вопрос об издании шеститомника сочинений Ч.Валиханова. Мы четко указали, что имеется 91 произведение (либо самого Чокана, либо о нем), которые не были включены в предыдущие издания его сочинений. Их список был составлен еще Алькеем Хакановичем Маргуланом.

Предлагалось осуществить это издание на казахском и русском языках. Министерство культуры выделило средства на перевод их на казахский язык. Однако уровень работы оказался много ниже уровня самого Ч.Валиханова и потому не может быть признанным заслуживающим одобрения. В казахской прессе по этому поводу были публикации.

- Что даст современному Казахстану - государству, обществу, гражданам - выход в свет всех трудов Ч.Валиханова?

- Это даст совершенно новый импульс для исследования нашего исторического прошлого. Мы странным образом стали думать, что в этом плане нами все уже освоено. Но наука не знает пределов развития, и в ней невозможно подвести итоги. В науке не может быть завершенных или исчерпанных тем. Комплексное изучение наследия Ч.Валиханова с позиций современной научной мысли, современной методологии, современной социологии, антропологии, политологии позволит нам по-новому понять и осмыслить свою историю, свое место в мировой истории.

В этом смысле Чокан актуален всегда...

- Благодарю вас за интересную беседу.

Беседовал Мади АЛИМОВ

Источник: http://www.camonitor.com/index.php?module=news&nid=537