«...базовым условием нашей национально-государственной политики является вопрос о собственном самопонимании».

(Н.А. Назарбаев. «В потоке истории».)

Вся новейшая история ознаменована конкуренцией или идеологической борьбой двух направлений: национального и интернационального. Кто-то может возразить и сказать о третьем течении - о комсополитизме. Но интернационализм и космополитизм - это две стороны одной медали. Многие социалисты считали, что «социализм есть доктрина космополитическая, стоящая выше национальной, для социалиста различные народности изчезают, есть только люди».

Как и те и другие не видели в нациях исторической ценности, национальности «есть остаток доисторического периода человечества».

В марте 1919 года Ленин написал: «...мир без нации - это великолепная вещь, и она будет».

Один из идеологов космополитизма Герберт Уэллс писал: «Надо запретить преподавать историю по всему миру... Ибо история нации разъединяет людей. Таким образом мы создадим единое пространство космополис».

Ради справедливости необходимо отметить, что от интернационального максимализма в начальном периоде развития советской власти благодаря рьяным идеологам, как Луначарский, Покровский, пострадала сама русская культура.

«...базовым условием нашей национально-государственной политики является вопрос о собственном самопонимании».

(Н.А. Назарбаев. «В потоке истории».)

Вся новейшая история ознаменована конкуренцией или идеологической борьбой двух направлений: национального и интернационального. Кто-то может возразить и сказать о третьем течении - о комсополитизме. Но интернационализм и космополитизм - это две стороны одной медали. Многие социалисты считали, что «социализм есть доктрина космополитическая, стоящая выше национальной, для социалиста различные народности изчезают, есть только люди».

Как и те и другие не видели в нациях исторической ценности, национальности «есть остаток доисторического периода человечества».

В марте 1919 года Ленин написал: «...мир без нации - это великолепная вещь, и она будет».

Один из идеологов космополитизма Герберт Уэллс писал: «Надо запретить преподавать историю по всему миру... Ибо история нации разъединяет людей. Таким образом мы создадим единое пространство космополис».

Ради справедливости необходимо отметить, что от интернационального максимализма в начальном периоде развития советской власти благодаря рьяным идеологам, как Луначарский, Покровский, пострадала сама русская культура.

Мы потом вернемся к эволюции мировоззрения большевиков, сейчас хочу отметить, что эти деятели предлагали запретить такие понятия, как «Отечество», «Родина», «Патриотизм», которые так радужно воспевали в своих трудах А.Пушкин, М.Лермонтов, А.Толстой и т.д. Были демонтированы многие шедевры русской культуры. Было очень модным ругать, издеваться над русской культурой и традициями. Для достоверности почитайте литературу тех лет.

Только приход к власти нацистов в Германии побудил Страну Советов отказаться от дальнейшего уничтожения русской (и не только) культуры. Первым эту тему поднял председатель Коминтерна Димитров. Исследуя природу и генезис популярности нацистов в Германии и по всей Европе, он понял опасность и бесперспективность отказа от всего национального и от национальной культуры вообще.

В ходе Второй мировой войны «вождь народов» И. Сталин сделал два важных, далеко идущих шага (говоря по-современному - «PR-акции»), которые фактически и предопределили исход этой тотальной войны. Он впервые в постреволюционный период использовал библейскую риторику «братья и сестры». Бывший (и довольно преуспевший) слушатель духовной семинарии, он знал, на какие струны давить, чтобы зажечь нацию. Иосиф Сталин в своей июльской речи обратился именно к подлинно русским, православным архетипам: «.......Пусть нас сохранит героическое прошлое, связанное с А. Невским, А.В. Суворовым... Это война будет «Великой Отечественной войной». И это при том, что сами большевики говорили, что «у пролетариата отечества нет». Эволюция у этих понятий несомненная, и она была связана с вынужденной, остро насущной необходимостью - сохранить власть. После победы над фашистами Сталин произнес еще одну речь «за великий русский народ», которая стала началом другого «максимализма». Но это уже тема для совершенно другого разговора.

Вопрос, как мне кажется, в другом. В самые важные и критические моменты истории все выдающиеся и просто неординарные политические деятели использовали именно «национальную риторику», взывали к историческим корням, истокам, «почве», и это приносило результат в плане сохранения единства нации и государственности в целом.

Недавние острейшие дискуссии в нашем обществе обозначили главную «повестку дня» всего казахстанского общества: «Модернизация социогуманитарной сферы страны». А краеугольным камнем этого является модернизация казахской нации (что никем не отрицается).

Для осуществления же модернизации необходимо сделать следующее. Первое. Необходим национальный консенсус - своего рода сделка между прошлым и будущим. Мы не должны жить только прошлым. Об этом же постоянно напоминает и глава государства Нурсултан Назарбаев. Так в своей книге «В потоке истории» он говорит: «Задача состоит в том, чтобы суметь «вписать» огромное тело национальной культуры на очередном крутом вираже в полотно истории. В то же время движение на этой огромной и динамичной «магистрали современности» не позволяет пользоваться архаическими методами. Иначе в поисках прошлого можно утерять будущее. Эта дилемма не столь проста, как представляется на первый взгляд».

И второе. Необходимо переходить от обычаев к закону, от традиций - к институтам. Здесь мы не открываем Америку и не изо-бретаем велосипед. Это путь всех государств, сумевших осуществить модернизацию. Еще Хайек установил, что «в странах, переживших длительный тоталитарный период, уничтожены обычаи». Все-таки надо честно признать - «совок» сделал свое дело. У нас происходило планомерное уничтожение казахских обычаев, традиций и институтов, которые когда-то играли роль «подушки безопасности» в отношениях между властью и обществом.

Сегодня вместо старой системы культуры, традиций нужны новые ценности. Рождению ценностей, определяющих долгосрочные цели, обычно предшествует «осознание пустоты». У казахской нации это осознание произошло, что видно на примере всех отраслей отечественной культуры и общественной мысли.

18 лет нашей независимости в культурном плане были наполнены «бездефицитной жизнью». Стремясь восполнить не только материальный дефицит, который существовал в советское время, мы превратились в банальное «общество потребления» (а кое-кто говорит и о безответственном «сверхпотреблении»). Сегодня носителями этого самого «общества потребления» можно назвать все структуры с приставками «мега», «супер», которые достигли не только Астаны и Алматы, но уже шагнули в областные центры, потянув за собой мобильную телефонию, Интернет и прочие атрибуты информационного общества и т.д. Но все это время нация как политическое понятие и начало была в «длительном отпуске».

Когда общество достигает определенных высот, появляется осознание не только духовной пустоты, но и появляется потребность в чем-то духовном, ценностном, связанном с корнями и т.д. Почему «успешные» казахи строят мечети? Это этнопсихологическая необходимость реализации их личности в другом «космическом», «экзистенциальном» пространстве.

У нации появилась потребность в другом восприятии себя в этом государстве. Для казаха история, язык, культура имеют сакральное значение. Это непреходящие ценности, которыми они дорожат. Долгое время они были оттеснены необходимостью элементарного выживания и обеспечения стабильности. Общество дорожило и даже гордилось тем, что «у них не стабильно, а у нас стабильно». Но казах конца 2010-го года уже этим не удовлетворен. У него появилась потребность в других ценностях. Поэтому есть все основания полагать, что казахи вернулись из «длительного отпуска», «просыпаются от векового морока».

Этот факт требует пересмотра некоторых парадигм и постулатов строительства государства и отношений между обществом и государством, соизмерения национального и «иного». Казахская культура не удовлетворена одной только ценностью «стабильность». Общество начало поиск новой идентификации себя в этом пространстве и времени. То есть общество должно получить четкие сигналы. Должно ясно понять, каким будет Казахстан через определенное время. Скажем, через 20 лет. Это образы будущего. Этот ориентир нужен, потому что государство не может развиваться без поддержки общества и наоборот. Причем этот консенсус не только должен быть соответственен существующим социокультурным особенностям казахов, а превратить эти социокультурные особенности в преимущество.

Когда лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц пишет, что «глобализация не оправдала тех надежд, которые на нее возлагались», фактически обвиняет чиновников МВФ за игнорирование факторов культуры, традиционных отношений тех стран, куда направлялась финансовая помощь. Естественно, сидя в тиши далеких кабинетов, невозможно принять во внимание национальные традиции. Так и у нас в стране при принятии определенных решений иногда не учитывается тот огромный ресурс, который уже обретает очертания и требует быть услышанным. Это социальный ресурс казахской нации. Между прочим, именно в этой нише заключены множественные ресурсы, которые могут быть полезны для модернизации во всех аспектах.

Такие страны, как Япония, Германия, Малайзия, Южная Корея, достигли успеха как раз за счет того, что показали, что такой консенсус может стать началом нового развития. В чем мы и нуждаемся.

Нужен некий документ, который бы обозначил основные параметры социально-культурного и национального развития страны на долгосрочную перспективу. Причем этот документ не должен быть напичкан всякими цифрами развития ВВП, строительства трубопроводов, заводов, прогнозами цен на нефть и т.д. Нужны ценностные ориентиры: каким будет общество, каким будет соотношение национального и «иного» в этом обществе, когда государственный язык обретет реальное свое воплощение и какое государство мы строим. Этот документ должен быть документом «национальной концентрации» и «национального договора».

Теперь о целях этого документа - «национальной концентрации». Во многих странах Европы существует принцип «государственной гражданственности». Суть ее заключается в том, что, несмотря на национальность, расовую принадлежность, культурную идентичность, любое лицо априори является гражданином и носителем названия той страны, в которой он проживает.

Во Франции, например, этот принцип сформулирован Ш. де Голлем: «...Франция лишь в том случае является подлинной Францией, если француз стоит в первых рядах». Поэтому любой гражданин Франции, несмотря на цвет кожи и иную национальность, является французом.

В Германии во все времена была актуальной теория «немецкого единства». Политика послевоенного времени в ФРГ в значительной мере определялась федеральным канцлером Конрадом Аденауэром, чьё политическое кредо было четко выражено в его мемуарах: «Я - немец ... всегда был им и всегда чувствовал себя таковым».

В Японии этот принцип весьма простой на первый взгляд: «Одна нация - одно сердце (иккоку - иссин)». Необходимо отметить, что по представлению японцев «никто не может служить двум хозяевам», то есть представитель одной нации не может быть носителем иной культуры.

В России не создают российскую нацию. Там четко выраженное русское национальное единство. Хотя Россия является федеративным государством, в учреждениях среднего и высшего образования недавно был снят национальный компонент. Идет мощнейшее давление на национальные республики. И это с точки зрения национальных интересов «Великой Руси» верно.

Поэтому при разработке стратегических документов необходимо уделять пристальное внимание этнической составляющей.

Необходимо, чтобы были включены механизмы тонкой настройки институтов, связанные с внепарламентским, внеправительственным согласованием не только законопроектов, но и основных ненормативных документов, касающихся долгосрочного развития общества и государства. Идея в том, что неполитические институты могут работать в этом режиме, потому что в этом случае нет принципа большинства: участвуют те, кто активен и организован, кто дозрел до участия в согласовании. И все эти институты эффективны даже при установившейся демократии. Они живут во всех странах, например британская система «социальной терапии». Это даже могут быть неформальные институты.

Нам нужно выработать такое свойство, как «договороспособность». Это в первую очередь касается оппозиции. Она должна отойти от детского принципа, что: недоговороспособность есть проявление силы; если кто-то договаривается, значит, он проявил слабость. На самом деле за этим скрывается комплекс неполноценности, политической недоразвитости, отсутствие искусства договариваться так, чтобы провести свои интересы и при этом скомбинировать их с интересами другого.

Устойчивость общества есть условие устойчивости государства в целом. Для этого необходимо создать механизмы широкого доступа к ресурсам. Когда рынок и капитал дают огромные доходы только 5-ти или 10-ти процентам населения, общество не может быть стабильным. В этом случае точкой изменения ситуации, начала выхода из колеи являются неполитические гражданские институты, их включение в процесс подготовки и создания новых правил, позволяющих расти среднему классу, защищающих его, как и другие активные группы населения. Причем на это отчасти работает потребность власти в какой-то обратной связи, так как у неполитических общественных организаций ресурс доверия больше, чем у политических.

Сегодня остро стоит вопрос о духовных исканиях человечества XXI века - поиск identity - идентичности, поиск культурно-исторических корней.

«Отказ от культурного наследия, признание своей самодостаточности, гордость и кичливость сиюминутным богатством лишают человека внутренней нравственной оседлости. Государство же они лишают настоящих граждан, без которых его институции рассыпаются под ударами внутреннего врага - коррупции, безделья, ловкачества». Эти слова, сказанные 30 лет назад великим русским деятелем Лихачевым, оказались пророческими. Социологи доказали: там, где больше ущерб, нанесенный культурной идентичности, население более нездорово не только духовно, но и физически.

Бездумный снос бесценных историко-архитектурных памятников, отрицание всего национального, невосприятие корней - это не только невосполнимая утрата для истории, но что более важно - разрыв одного из звеньев культурной и исторической преемственности. Сейчас в Казахстане решается сложнейшая задача одновременного становления казахской национальной культуры и казахстанской культуры, реконструкции тюркской культуры, реконструкции и перемоделирования номадической культуры.

Одним словом - это и есть модернизация нации, стержнем этой модернизации должны быть такие понятия, как «почва», «истоки», «корень».

«Все народы, не сумевшие стать самими собой, обречены на вымирание. Вавилонская башня рухнула не потому, что Нимрод бросил вызов Всевышнему, а потому, что отдавал все силы строительству башни, и его народ забыл об истоках, которые могли сделать его самим собой. Кочевые племена, торгуя с оседлыми, попали под их влияние и исчезли с лица земли. О племени сабиров сейчас не знают даже историки, и это оттого, что, когда они собирались создать великую азиатскую империю, они стали одеваться в одежды сарматов, носить их украшения и читать их стихи, а потому утратили свои воспоминания и забыли тайну, которая делала их самими собой. Также исчезли скифы и мидийцы, империя Сасанидов». Это сказал Орхан Памук - философ и писатель, лауреат Нобелевской премии. Не согласиться невозможно, ибо это есть правда.

Газета «Мегаполис»