Я не абаевед, но с 1991 года изучая биографию Алихана Букейхана и работая над двухтомной биографией под общим названием «Алихан Букейхан. Собиратель казахских земель», невольно коснулся ряда важных эпизодов жизни поэта-мыслителя Абая Кунанбайулы. Вся биография А.Н. Букейхана и эти эпизоды жизни Абая отвергают все «гипотезы» и домыслы Зауре Батаевой из её скадальных исследований «Загадка Абая: величайший неизвестный поэт Казахстана».

Начну с одного примера из истории 120-летней давности. В январе 1900 года в «Киргизской степной газете» из «Туркестанских ведомостей» (Ташкент) была перепечатана статья некоего А. Нуржанулы (Нурджанов), где автор обвинил своих сородичей - казахов в невежестве, из-за чего они якобы не видят истинной причины своего обнищания, корни которого подрывают расходы по асам (поминкам). «Чтение статьи г. Нурджанова заставило меня вспомнить один характерный случай из практики степных колдунов, - отмечал по этому поводу А.Н. Букейхан (З. Батаева в своем материале упрямо пишет «БукейханОВ») в своей ответной статье, опубликованной в одном из февральских номеров этой же газеты, - Казаху (в ориг. «киргизу»), укушенному бешеной собакой, призвали «бақсы» – колдуна. Осмотрев больного, он прописал несколько приёмов во внутрь сухого собачего помёта. Спустя день, когда помёт не подействовал, бақсы отрезал больному правое ухо. Приёмы г. Нурджанова также мало интересны, как приёмы этого колдуна. Не стоило бы о них писать, если гг. колдуны не выступали публично» [1].

Так и объемная статья Зауре Батаевой «Загадка Абая: величайший неизвестный поэт Казахстана» не стоила бы выеданного яйца, если бы автор с претензией на всемирную славу первооткрывателя неслыханной «научной сенсации» не опубликовала её на всеобщее обозрение, да еще прокомменитровала свою статью в интервью порталу Stan.kz [2].

Подчеркну, что в жизни и творчестве Абая (Ибрагима) Кунанбайулы едва ли осталось столько загадок и странностей, сколько ничем необоснованных сомнений, фантастических гипотез, домыслов, неверных или преднамеренно искаженных дат тех или иных событий, имён, ошибочных суждений, анализов, поспешных выводов, порой и откровенных глупостей в работе самой Зауре Батаевой. В своих пристрастных поисках сенсационных «загадок» в биографии и творчестве не только поэта-мыслителя, но и лидера «Алаш» А.Н. Букейхана и других, она часто «ищет черную кошку в темной комнате, где её просто нет». В доказательство своей правоты она не без пристрастрия, но совершенно не к месту приводит мнения далёких от абаеведения лиц, ещё лучше – некоего загадочного блогера. Чтобы их мнения звучали весомо, с легкой руки З. Батаевой они становятся то «академиками», «учёными», то «поэтами», то «критиками»... Совершенно неуместно сравнение Абая Кунанбайулы с Уильямом Шекспиром. Хотя бы потому, во-первых, что первый из них посвятил себя поэзии лишь вторую половину, точнее почти лишь конец своей жизни, причем особо не афишируя, для которого поэзия была не более, чем увлечением, точнее развлечением, хобби - если хотите, тогда как для Шекспира – драматургия была смыслом всей сознательной жизни, профессией и единственным средством существования, справедливее сказать - выживания. Во-вторых – весьма странно, что З. Батаева, приводя в пример биографов Шекспира как позор абаеведов, не ведает о том, что вокруг самого Шекспира и его драматургии все три столетия подряд кипели и кипят куда больше страстей, чем вокруг неких «загадок» Абая. В-третьих, если о Шекспире как будто имеется больше «достоверной» информации, в чём тщетно пытается убедить читателя З. Батаева, то об Абае написан роман-трилогия, причем максимально правдиво отражающая его жизнь, да ещё переведённая на десятки других языков.

Все же самой выдающейся сенсацией, по замыслу З. Батаей, должно было прозвучать сомнение, выдвинутое ею от имени некоего таинственного блогера: «существовал ли Абай вообще?» и «написал ли этот человек всё то, что мы сегодня ему приписываем?». От себя же выдает пассаж: «Во-первых, «Ибрагим Кунанбай» не был поэтом. Во-вторых, поэт, которого мы сейчас называем «Абай», не был в то время известен под этим псевдонимом».

«Нельзя ли допустить, что Абай, Кыр Баласы и Алихан Букейханов были одним и тем же человеком? – задается вопросом Зауре ханым и сама же отвечает на него утвердительно, - Как покажет наша статья, эта гипотеза вполне допустима». И первым серьезным доказательством сей её гипотезы явился тот факт, что «за всю историю казахской литературы лишь два писателя критиковали акынов XIX столетия подобным образом – Абай и Кыр Баласы». Ну а причина того, почему лишь они вдвоем оказались критиками акынов, проста до банальности. Абай, первым смело нарушив вековые, неписанные, но устоявшиеся законы степей, подверг острой и безжалостной критике не только акынов (поэтов-импровизаторов), но и невежество мулл, ходжей (қожа), волостных управителей и др., то второй подхватил и продолжил это новое явление в своих бесчисленных сочинениях и общественной деятельности. Сам Алихан с юношества стал критически переосмысливать всё происходящее вокруг себя именно под влиянием поэзии Абая, о чём ярко свидетельствуют его первые же публикации от 1889 года на страницах газеты «Особые прибавления к «Акмолинским областным ведомостям» (далее сокр. «Особые прибавления...») и её казахском приложении «Дала уалаятының газеті» [3]. «Кто не знает казахских (в ориг. «киргизских») акынов Чуртанбая, Чуже, Орынбая, Найман бала, Чернияза, Кунанбай и др., - размышлял, например, Сын степей (тот же Кыр баласы) в одной из первых публикаций под заголовком «Письмо в редакцию» (заголовок казахского текста «Хат баспаханаға»), казахский и русский варианты которой были опубликованы в одном и том же номере «Особых прибавлений ...», - Нужно ли казаху доказывать силу слова этих певцов? Вспомним Чернияза, которого судьба решилась его словом; Чуже, который брал подарки от Карымбаев - скряг. Но это акыны прожили свои дары в песнопении за подарки богатым киргизам, которые в устах расточителей похвал возносились до справедливых, честных мужей истории, хотя это совершенно не соответствовало качествам воспеваемой личности. Теперь молодые акыны продолжают дело своих предшественников. Разве это не печально?» [4].

По всей вероятности, именно эти строки из названной статьи Сына степей - Кыр баласы и стихи Абая «Өлең сөздің патшасы, сөз сарасы» послужили веским аргументом одной из «мировых сенсаций» г-жи Батаевой, что «Абай, Кыр Баласы и Алихан Букейханов были одним и тем же человеком». Но здесь, что называется, «дъявол кроется в деталях», ряд из которых любительница сенсации досадно упустила. Дело в том, что свои стихи Абай написал в 1887 году, когда Кыр баласы ещё учился на І курсе... нет, не гимназии, как опрометчиво пишет автор гипотезы, а Омского технического училища (далее ОТУ), где готовили низших технических работников для строящейся в то время Сибирской железной дороги. Другая деталь – возраст Абая и Алихана. Первый, родившийся в 1845-м, годится в отцы второму, родившемуся либо в 1870 году, о чём свидетельствуют его личные документы царского периода (аттестат об окончании ОТУ, аттестат-диплом  Лесного института, анкета члена Государственной Думы от 1906 г. и т.д.), либо в 1866-м, какой указан самим А.Н. Букейханом в «анкете арестованного» в июле 1937 г. в Бутырской тюрьме [5]. Если 1870-ый как год рождения Алихана окончательно потвердится, то стихи «Өлең сөздің патшасы...», которых Батаева сенсационно приписывает ему, он сочинил их в 17 лет. Если даже родился  в 1866-м, то ему было бы всего-то 21 год. В любом случае, будь ему хоть 17, хоть и 21, он был гением!

Больше того было бы хоть мало-мальское основание предполагать, что «Абай, Кыр Баласы и Алихан Букейханов были одним и тем же человеком», то А. Букейхан, наряду с его многогранной деятельностью и исторической миссией, фантастической трудоспособностью, невольно окажется ещё и в роли великого поэта-конспиратора, не имеющего себе равных во всей истории человечества. Если даже допустить, чисто теоретически, что А.Н. Букейхан свои стихи сочинял под именем Абая Кунанбайулы, то он, очевидно, представлял бы собой совершенно иного характера, склада ума, ведущего праздный образ жизни богатого, беззаботного, скучающего от безделья человека. Судя по всем, З. Батаева таковым его и представляла себе: «Букейханов уже подростком оставил кочевую жизнь, получил русское образование в пансионе и провёл остаток своих дней, защищая и прославляя казахский язык и кочевой образ жизни казахов, вместе с тем много путешествуя по России и Туркестану (?)». Мало того, согласно З. Батаевой, А.Н. Букейхан в свою неслыханную по дерзости и масштабам авантюру вовлёк всю казахскую западноориентированную интеллигенцию в лице А. Байтурсынулы, М. Дулатулы, молодёжь в лице Жусипбека Аймаутулы, М. Ауэзулы (Ауэзова), Каима Мухамедханулы и мн. др...

З. Батаева, словно гадая на кумалаках (или кофейной гуще), подаёт как своё «научное открытие», что «Букейханов почти наверняка был тем автором, который скрывался под псевдонимом Кыр Баласы и, вероятно, многими другими псевдонимами авторов «Киргизской степной газеты». Она также «легко поняла», «как Букейханов мог стать регулярным корреспондентом омской газеты: в 1880-е и в 1890-е годы он подолгу жил в Омске, сначала как ученик гимназии, студент, затем как учитель». Только эти две цитаты, состоящие буквально из двух предложений, служат яркой иллюстрацией того, что автор знакома с биографией А.Н. Букейхана лишь поверхностно и её вселенские гипотезы, если точнее - домысл строятся на неверных и крайне искажённых сведениях. Если иметь в виду, что «Киргизская степная газета» была двуязычной, также как и её предшественница «Особые прибавления...», т.е. выпускалась вместе с казахским приложением «Дала уалаятының газеті», то справедливее было бы перечислять имён авторов или их псевдонимов с обеих версии газеты. Например, тот же А. Букейхан русский вариант одной и той же статьи подписывал как «Сын степей» – дословный перевод «Кыр баласы» («Қыр» - степь, долина, ровнина, «бала» - сын, потомок, отпрыск). Тот факт, что Кыр баласы был самым популярным и, не согрешу против истины, легендарным псевдонимом А.Н. Букейхана, известен сегодня даже школьникам.  Но она без каких-либо доказательств пытается приписать А. Букейхану ещё ряд других псевдонимов: «Букейханов почти наверняка был тем автором, который скрывался под псевдонимом Кыр Баласы и, вероятно, многими другими псевдонимами авторов «Киргизской степной газеты». Например, тот же Абай, по фантастической (иначе не скажешь) гипотезе З. Батаевой, не более чем выдуманный А. Букейханом персонаж, за которым скрывался сам. Этот поступок лидера движения и партии «Алаш» она объясняет опять же своей голословной гипотезой, что «он не хотел позорить себя званием поэта, ведь степные вельможи презирали поэтов» и тем паче «киргизские султаны гордились тем, что среди них не было ни шаманов, ни поэтов». То есть З. Батаева А.Н. Букейхана представляет себе этаким слабовольным, уязвимым перед народной молвой человеком, а не национальным лидером, личностью, изменившей ход отечественной истории начала ХХ века. «Кто лучше подходит на роль этого анонимного поэта, чем Букейханов? – гадает далее на кумалаках З. Батаева, - Букейханов уже подростком оставил кочевую жизнь, получил русское образование в пансионе и провёл остаток своих дней, защищая и прославляя казахский язык и кочевой образ жизни казахов, вместе с тем много путешествуя по России и Туркестану (?)». Между тем Абай, как утверждает она, «вообще не путешествовал». Нет ни единого достоверного факта о том, что Букейхан «много путешествовал по... Туркестану», также как Абай «вообще не путешествовал».

Однако автор гипотезы не унимается и «находит» все «новые» псевдонимы А.Н. Букейхана, как Асылхожа Курманбаев, А.К., Омбылық (что, по предположению автора гипотезы, означает «Гражданин Омска», а не «Омич» - каким псевдонимом крайне редко пользовался А.Н. Букейхан в одной омской газете, которую сам же редактировал), А.Н., С.М.Ч., Н. Рамазанов, Султан Газин», Перепёлка, Ғали хан.

Позволю себе уточнить эти детали по порядку. Тот факт, что Қыр баласы и Сын степей (на страницах русской печати крайне редко встречается вариант «Сын степи») являлся самым ранним, но позже самым популярным псевдонимом А.Н. Букейхана. Из них Кыр баласы он пользовался начиная с мая 1889 года практически до конца жизни, правда в 1889 году в несколько ином варианте, как Қыр ұғлы, а в 1906 году – Дала баласы, с 1900 года – Қыр баласы («ұғлы», «ұлы» или «баласы» синонимы. – С.А.). Очевидно, это явилось откровением лишь для З. Батаевой, что лишний раз свидетельствует о том, что она владеет темой заочно. С момента выхода в свет первой общенациональной газеты «Қазақ» до революции 1917 г. и после, даже при советской власти, Қыр баласы стал популярнее его собственного имени. Не права З. Батаева ещё в том, что А.Н. Букейхан под настоящим именем публиковал лишь статьи на политические темы. Как раз наоборот: он под собственным именем публиковал и издавал лишь свои научные труды и редкие открытые письма на политические темы [6]. В то же время она права в том, что лидер «Алаш» в «Киргизской степной газете» пользовался и «другими» псевдонимами, но их было не так много. В частности, первые его материалы на казахском и русском языках публиковались с мая по декабрь 1889 года в «Особых прибавлениях ...» (в 1888-1902 гг., с 1902 г. – «Киргизская степная газета») за подписями А.Н. и Сын степей (под русскими материалами), а в её казахском приложении - «Дала уалаятының газеті» - за подписьями Ә. Н., Қыр ұғлы, Қыр ұлы (аналог Қыр баласы под казахскими публикациями). Позднее, по возвращении из С.-Петербурга в Омск, в 1900 году он публикуется уже в «Киргизской степной газете» как Қыр баласы – Сын степей [7], так и новыми, вроде «Қ» и «К-ъ» [8]. Отмечу, что в 1889 году он учился в Омском техническом училище (далее ОТУ) под именем султана (означение титула «чингизид» - төре-сұлтан, что равнозначно крон-принцу, великому князю и т.п. – С.А.) Алихана Нурмухамедова, откуда и происходит его псевдоним Ә.Н. и А.Н. (первые буквы имени и фамилии). Лишь по окончании ОТУ, в 1890 г., он заявил директору ОТУ о том, что «его настоящая фамилия не Нурмухамедов, а Букейханов». В итоге в 1890 году в Санкт-Петербургский Лесной институт он был зачислен под именем «султана Алихана Нурмухамедова-Букейханова».

По очередной гипотезе З. Батаевой, «А. Курманбаев и Омбылық одно лицо – псевдоним А.Н. Букейхана». Это не более, чем плод бурной фантазии З. Батаевой, как и в случае с Н. Рамазановым, Султан Газиным, А.К., Перепёлкой, за исключением Омбылық, Ә.Н., А.Н., V и Ғали хана. Дело в том, что аттестат (диплом) Лесного института А.Н. Букейхан получил лишь в сентябре 1894 года [9], после чего сразу же вплоть до февраля 1895 года работал в составе т.н. «Тобольской экспедиции», исследовавшей положение переселенцев Ялутаровского уезда Тобольской губернии. Следовательно, в 1894 году он ни физически, ни теоретически не мог ни «активно сотрудничать», ни публиковаться в «Особых прибавлениях...». С журналом «Айқап», издателями которого являлись его идеологические оппоненты в лице Мухамеджана Сейдалина, Бахытжана Каратайулы (Каратаева) и др., он принципиально не сотрудничал. Жаркая дискуссия между издателями журнала «Айқап» и газеты «Қазақ» в 1913-1914 годах, как лидеров национально-религиозного и западнического движений, яркое тому свидетельство. Лишь в 1913 году в № 16 журнала «Айқап» было перепечатано его единственное открытое письмо из газеты «Қазақ» [10].

А. Курманбаев, Султан Газин, Н. Рамазанов не последние, реальное существование которых г-жа Батаева безосновательно и, главное кощунственно ставит под сомнение. Возьмём Нуха Рамазанова - его учёбе в университете в 1906 году лично содействовал сам А.Н. Букейхан. Достоверным доказательством является его открытое письмо казахам Семипалатинской и Акмолинской областей от 26 октября 1906 года, в котором он призвал казахов двух областей помочь сыну бедняка Абдул-Галима из рода Бука-Кубыр (басентеин) закончить петербургский университет. «Казахи, дети Алаша, вы обязаны его поддержать! Было бы нелепо, если миллионное население казахов Семипалатинской и Акмолинской областей не сумело воспитать казаха-юношу в университете. Деньги можно перевести по следующим адресам: Петербург, Академия наук, непременному секретарю её Сергею Феодоровичу Ольденбургу для Нух Рамазанова», говорилось в его письме [11].

З. Батаева также гепотетически предполагает, что Султан Газин - очередной псевдоним Букейхана, или, иными словами, казахский национальный лидер «был одним из редакторов и переводчиков газеты». Между тем Динмухаммед Султангазин, а не Султан Газин, также чингизид, реально служил переводчиком в канцелярии Степного генерал-губернатора. Но А.Н. Букейхан никак не мог быть «одним из редакторов и переводчиков газеты» или «стать регулярным корреспондентом омской газеты» и «в 1880-е и в 1890-е годы» он жил в Омске лишь периодически, но опять же не «как ученик гимназии, студент» по ряду веских причин. Во-первых, А.Н. Букейхан жил в Омске два периода: сперва с 1886 по 1890 годы он учился не в гимназии (?), а в ОТУ, затем - с лета 1895 (в августе 1895 г. он приказом Министра земледелия и государственных имуществ Российской империи был зачислен в корпус лесничих, с 01.09.1895 – назначен помощником лесничего Омского лесничества Акмолинской области – препродавателем низшей лесной школы при этом лестничестве. – С.А.) по декабрь 1908 гг. В оба периода он не мог быть «регулярным корреспондентом», а лишь сотрудничал с «Особыми прибавлениями...» и «Киргизской степной газетой» хотя бы потому, что до 1895 года в Омске не было иных периодических изданий, кроме неё, которая издавалась в канцелярии Степного генерал-губернатора. И это сотрудничество ограничивалось буквально двумя неполными годами – 1889 и 1900. По свидетельству бывшего политического ссыльного Сибири С.П. Швецова, помимо своей основной деятельности преподавателя лесной школы, а также научной работы в Западно-Сибирском отделе ИРГО (ЗСОИРГО), Омском отделе московского общества сельского хозяйства (ООМОСХ), общественно-попечительских обществах, А.Н. Букейхан в 1895-1897 и 1902-1903 годах работал в редакции первой независимой газеты «Степной край» в Омске [12]. В составе статистической экспедиции по исследованию степных областей под руководством Ф.А. Щербины А. Букейхан работал не с 1895 года, как уже привычно ошибается З. Батаева, а с 1897 по 1901 гг. По утверждению другого политссыльного Л.К. Чермака, в «Степном крае» больше всех трудился именно А.Н. Букейхан [13, лл. 84-85]. Но он не находился «под влиянием народников и русской интеллигенции», как об этом снова и снова голословно утверждает З. Батаева, наоборот был убеждённым марксистом, которым сильно увлекался со студенческих лет в С.-Петербурге, особенно экономическим материализмом. «А.Н. Букейхан... представлял собою марксисткое направление в газете и был, несомненно, наиболее ярким его выразителем. Я бы сказал даже – единственно ярким», заявлял тот же С.П. Швецов [12, 112 с.].

Дальнейшие размышления З. Батаевой о том, что раз уж Абай был кочевником-казахом ХІХ века, следовательно «его настоящее имя могло быть Ыбырай, а не Ибрагим...», не более чем фантазией автора, не имеющего ни малейшего представления об истории и казахов и ситуации в Великой степи в ХІХ веке в целом.

Прежде всего подчеркну, что ситуация в казахской степи, а также политика колониальной империи в отношении казахского народа в І-й и ІІ-й половинах ХІХ века разительно отличались. І-я половина тесно связана с принятием уставов о Сибирских (1822 г.) и Оренбургских киргиз-кайсаках (1824 г.), отменивших в Среднем и Младшем жузах ханский институт государственной власти, и масштабным антиколониальным восстанием хана Кенесары, вторая – с принятием в 1867-1868 гг. Степного и Туркестанского положений. В І-й половине ХІХ-го русская колониальная империя озаботилась исламизацией казахской степи с целью её «усмирения» и заполонила её «указными муллами и ходжами» из татар, башкир, сартов, а к конце ХІХ – начала ХХ вв. – те же муллы и ходжи стали уже изгоями. Причина тому - для своевольных степняков-бунтарей, после трагической гибели Хана Кене, ислам стал единственным спасением от обрусительной и миссионерской политики. Не был исключением набожный Кунанбай, назвавший одного из сыновей именем пророка Ибрагима и отдавший его в медресе в Каркаралы.

З. Батаева, мягко говоря, явно лукавит в своих сомнениях относительно подлинности и происхождении имени поэта-мыслителя, безосновательно утверждая, что «казахская фонетика не позволяла произнести имя «Ибрагим». Во-первых, казахская фонетика позволяла и тогда, и сейчас не только произнести, но писать это имя в арабской транскрипции, как «Ибраһим» («гауһар» или «жауһар», «жиһангер», «Зуһра» и т.д.). Во-вторых, казахи давали своим сыновиям это и другие арабско-исламские имена, чаще адаптируя его своей фонетике, как «Ыбырайым», «Ыбырай», «Махамбет» (Мухаммед, Магомет), в чём лишь отчасти права З. Батаева. В-третьих, З. Батаева, будучи плот от плоти казашкой (если, конечно, не свалилась вдруг с неба казашкой), но не владеющей родным языком и тем более казахской письменностью на арабской графике («төте жазу»), всё же не может не знать, что казахи нередко называют детей вторым именем с целью их защиты от дурных глаз и других напастей. Примером тому послужат легендарный хан Аблай и его внук Шокан (Чокан в русской транскрипции), настоящими именами которых были Абиль-Мансур, Мухаммед-Ханафия. Если нужен пример «поближе», то настоящее имя любимого племянника и воспитанника Абая -  Какитая - было Габдол-Хаким. Настоящее имя родного деда известного деятеля движения «Алаш», комиссара Алаш Орды Уалитхана Танашулы (Валитхан Танашев) было Оразмухамед, но в народе он прославился под именем Танаш. Или другой пример. Отца Алихана Букейхана звали Нурмухаммед, в народе его обыкновенно знали как «Мукана торе». Но оно закрепилось за ним настолько, что его младший сын - Смахан торе - носил фамилию «Муканов». Причём общеизвестно, что Абылай и Шокан приобрели новые имена в совершенно разных обстоятельствах. В нашем же случае имя «Абай», как и «Шокан», было дано именно как оберег, а не «от невольного искажения настоящего имени» «Ыбырай» как «Ыбай», как фантазирует З. Батаева, а Какитай, как и Шокан, Мукан торе, Абай – сокращённое и ласкательное «Габдол-Хаким». И таких примеров можно продолжать до бесконечности...

Достоверная история публикации первой статьи-некролога об Абае с опозданием на более чем 1,5 года со дня его смерти, которую З. Батаева находит «странной», не более, чем банальна. Получив из степи трагическую весть о смерти Абая, проживавший в Омске А.Н. Букейхан, как отмечал в своей очередной статье-некрологе «Какитай» от 1915 года [14], обратился к детям покойного с письмом, в котором предложил немедленно собрать и издать сборник сочинений Абая, пока его имя и творческое наследие не забыты, как забыты имена поэтов многих поколений. При этом, следует особо подчеркнуть, что по всей вероятности А.Н. Букейхан даже не предполагал, что именно ему суждено стать первым биографом Абая. Однако в середине апреля 1905 года, почти год спустя после смерти поэта, к нему в Омск неожиданно нагрянул любимый из племянников покойного поэта-мыслителя, его воспитанник, да ещё с рукописью его стихов... тот самый Какитай – Габдол-Хаким. Как отмечал А. Букейхан в своём некрологе, Какитай погостил у него пару недель и они имели возможность вместе почитать, обсудить стихи Абая, Пушкина, Лермонтова, а также близко подружиться и стать соратниками в политической борьбе. Лично для А.Н. Букейхана этих двух недель было более чем достаточно, чтобы набросать не только и не просто одну статью-некролог о покойном Абае, но и целый очерк, и не только на русском языке, заодно и казахском, и немедля опубликовать в местной омской газете «Степной край», сотрудником которой был с 1895 года. Однако 5 мая 1905 года, когда он вместе с Какитаем на пароходе тайком прибыл в Семипалатинск, как позднее отмечалось в некрологе о нём, чтобы «обсудить казахские и политические вопросы», в его руках не было ни готовой статьи, ни очерка. Он лишь успел договориться о том, что «оригинальные сочинения Абая и его переводы..., собраны его сыном Тураулом и в непродолжительном времени будут изданы Семипалатинским Подотделом И.Р.Г.О. под его редакцией» [15]. Важно особо заметить, что 1905 год, как начало коротковременного триумфального шествия І-й русской революции, как, впрочем, два последующих года, для Алихана и всего казахского народа выдался чрезвычайно насыщенным общеизвестными историческими событиями. Очевидно, А.Н. Букейхан в Семей вместе с соратниками (Р. Марсекулы, Ж. Акбайулы, А. Байтурсынулы и др.) обсуждал и составлял легендарную «Каркаралинскую петицию», первых политических требований казахского народа перед колониальными властями, которая будет озвучана в июне 1905 года на ежегодной Кояндинской ярмарке под Каркаралы и подписана 14,5 тысячами казахов [16]. Затем лидер «Алаш» организовал доставку петиции в С.-Петербург и по почте, и специально отобранной делегацией нарочно. Кроме того весь год он курсировал между Семипалатинском, Омском, С.-Петербургом и Москвой. Всё лето и начале осени т.г. он в Москве занимался разработкой норм казахского землепользования по материалом «Экспедиции Щербины», в начале ноябре там же выступил с докладом на всероссийском съезде земских и городских деятелей, где также вступил в члены только что созданной Конституционно-демократической партии [5], (по постановлению январского съезда партии в Москве 1906 г. стала называться КДП «Народной свободы». – С.А.). Именно в 1905 г. он планировал организовать издание первой независимой казахской газеты, для чего имелись все основания. Напомню, что в 3-м пункте «Каркаралинской петиции» было требование о необходимости «издания газет на казахском языке, для чего потребуется установление явочного порядка на издание газет без предварительной цензуры и на открытие типографий» [17]. Добавлю, что изначально газету «Қазақ» планировалось выпускать в Семипалатинске в конце 1905 - начале 1906 года, а не в Оренбурге, где первый её номер вышел спустя 7 лет – 2 февраля 1913 года. Ближе к концу 1905-го появился «Манифест 17 октября» и после московского ноябрского съезда земско-городских деятелей А.Н. Букейхан взялся за организацию газеты на родном языке, о чём сообщала петербургская газета «Наша жизнь» [17]. Не этим ли объясняется тот «странный» по-батаевой факт, что он не спешил с публикацией статьи-некролога о покойном Абае. Совершенно очевидно, что он первую статью об Абае намеревался опубликовать в казахской газете на родном языке. Но вынужден опубликовать на русском в «Семипалатинском листке» лишь в конце ноября 1905  г., когда стало ясно, что колониальная администрация ни в коем случае не позволить ему издать казахскую газету, тем более накануне первых выборов в Государственную думу І-созыва. Именно с этой целью колониальная администрация добилась-таки введения военного положения в Степном крае с 1 января 1906 г., а 8 января арестовала А.Н. Букейхана в поселке Ямышевский под Павлодаром, чтобы не допустить его избрания в члены Первой Государственной Думы. Следует добавить важную деталь, что в портфеле А.Н. Букейхана находилась та самая рукопись сочинений Абая, которую доставил ему в апреле 1905 года Какитай. 10 января 1906 года мировой судья 2 участка Павлодарского уезда запротоколировал его просьбу «принять меры к сохранению рукописи на киргизском языке, имеющейся в арестованном у него портфеле, содержащую стихотворения, так как она оценивается в 5000 рублей; стихотворения эти принадлежат киргизскому поэту Кунанбаеву» (фото № 1).

Однако из всех гипотез и домыслов З. Батаевой верхом цинизма, откровенным кощунством выглядят её безосновательные сомнения относительно физического существования поэта-мыслителя, не сталь важно под каким именем – Абай или Ибрагим. В качестве неопровержимого доказательства безосновательности ее домысла предложу отчет Семипалатинского областного статистического комитета за 1903 год, опубликованный в № 8 газеты «Семипалатинские областные ведомости» от 1904 года. В нем в составе действительных членов областного статкомитета фигурируют И. Кунанбаев и А. Букейханов (фото № 2). Далее также для иллюстрации приведу ряд откровенных ляпов автора исследования З. Батаевой.

Она ошибочно называет Мухтара Ауэзова «единственным представителем националистического движения Алаш-Орда, пережившим сталинские чистки». Факт в том, во-первых, что Алаш Орда есть официальное название Временного Всеказахско-киргизского Народного Совета (Правительства) Автономной Республики Алаш, а не «националистического движения». Во-вторых, оно не «националистическое», а «национально-освободительное движение» начала ХХ века, а его идейных основоположников, лидеров и активистов принято условно, подчеркиваю -лишь условно называть, соответственно, «движением ...», «лидерами ...», «деятелями ...», «интеллигенцией ...» или  «элитой «Алаш» и исключительно с подачи ученых-историков и публицистов. Официально «Алаш» назывались:

1) идея казахского национального возрождения и восстановления национальной государственности,

Фото № 1. Протокол мирового судьи ІІ-участка Павлодарского уезда о просьбе А.Н. Букейхана о сохранении рукописи стихов Абая-Ибрагима Кунанбайулы от 10.01.1906 г. Павлодар.

Фото № 2. Отчет Семипалатинского областного статистического комитета за 1903 г. «Семипалатинские областные ведомости», 1904 г., № 8. – 55 с.

2) первая казахская политическая партия и

3) национальная автономная республика, функционировавшая с декабря 1917 по август 1920 гг., которая ровно 100 лет назад – 26 августа 1920 года - была преобразована в Киргизскую (Казахскую; не путать с современной Кыргызской Республикой – она называлась Кара-Киргизской. - С.А.) АССР.

В-третьих, М. Ауэзулы (Ауэзов) далеко не единственный из деятелей «Алаш», переживший сталинские чистки. Были также Алимхан Ермекулы (Ермеков – 1896-1970 гг.), Уалитхан Танашулы (Танашев, Таначев – 1887-1968 гг.), Базарбай Маметулы (Маметов – 1888-1946 гг.) - бывшие комиссары (члены, министры) Правительства Алаш Орда, видный представитель движения «Алаш» Мустафа Буралкыулы (Буралкиев) и др.

В конце ХІХ – начале ХХ вв. Омск действительно был одним из культурных, научно-образовательных и административных центров Казахского степного края, в чём права З. Батаева. Однако она тут же испортила эту радужную картину заявлением о том, во-первых, что «там было несколько университетов» (?), во-вторых – что Шахин-Гирей Букеев будто бы «получил высшее образование в Омске». Это грубая ошибка. Шангерей Бокейулы (Шахин-Гирей Букеев), внук Джангир хана, окончил не омский вуз, а кадетский корпус в Оренбурге и гимназию в Астрахани. Кроме того кадетский корпус не военный и не гражданский вуз, а начальное военно-учебное заведение (корпус) с программой среднеучебного заведения с полным пансионом для подготовки молодёжи к военной карьере. Выпускники корпуса по окончании полного курса в Российской империи принимались без экзаменов в военные училища и гражданские вузы. Вообще первый вуз в Омске в лице машиностроительного института был открыт лишь в ноябре 1942 года путём реорганизации Ворошиловградского вечернего машиностроительного института, который был эвакуирован в Омск в декабре 1941 года в связи с нападением Германии на СССР и лишь с 2016 года носит статус регионального опорного университета.

С лёгкой руки З. Батаевой, А. Букейхан «породнился» с Ш. Букейулы и наоборот - с Ибрагимом-Абаем Кунанбайулы «не имел никаких семейных связей», чем «соискатель мировых сенсаций» в который раз вводит в заблуждение читателей. Факты потверждают, но совершенно противоположное.

Да, действительно, Алихан и Шангерей имеют общие корни аж с ХІІ века – начиная с личности самого потрясителя вселенной Чингис хана, но расходятся в XV веке от хана Джанибека, одного из двух основателей Казахского ханства (вместе с ханом Кереем – по официальной истории. – С.А.). В частности, Алихан и Шангерей – далёкие потомки двух сыновей Джанибека, первый от хана Джадика, второй (Шангерей) –  от хана Усек. Если взять их более близких предков, то Алихан прямой потомок легендарного хана Барак, более известного под прозвищем «Көкжал Барақ» («көкжал» - букв. «матёрый волк». – С.А.), а Шангерей - потомок хана Младшего жуза (или орды) Абулхаира. Последним штрихом может послужить тот факт, что султан Барак являлся убийцей хана Абулхаира.

И как раз наоборот - Алихан с Абаем имели близкую родственную связь, которую лидер «Алаш» особо не афишировал, а именно - матери Алихана и Шакарима Худайбердыулы являлись родными сёстрами, дочерьми знаменитого батыра Мамая [18]. Но с сыном поэта-мыслителя Турагулом, племянниками Какитаем (Габдол-Хакимом) и Шакаримом он близко общался не как с родственниками, а как с единомышленниками и соратниками по движению, партии и Автономии Алаш. Следует добавить важную деталь. Среди пяти кандидатов в члены ІІ-й Государственной Думы от казахского населения Семипалатинской области, выдвинутых А.Н. Букейханом в 1907 году вместо себя, были два племянника Абая – Шакарим и Какитай [14].

Помимо прочих курьёзов, З. Батаева подвергает сомнению само существование не только Абая-Ибрагима, но и его сына Акылбая, друга и поэта-ученика Кокбая Жанайтулы. Она уверяет, что нет «физических следов жизни писателя», нет «ни одной печатной строчки, ни одной записки, ни одной рукописи, написанной почерком Абая», а также «ни одного упоминания об Абае в письмах ... русских ссыльных», о поэте Кокбае ей также «не удалось найти никакой достоверной информации».

Где, что и как искала З. Батаева – на её совести. Между тем в музее Абая в родовом поместье Жидебай хранится в качестве экспоната копия письма дочери Евгения Михаэлиса, адресованного отцу, где она описывает характер взаимоотношений отца с Абаем.

Предлагаемое здесь фотография Абая с двумя сыновьями – Акылбаем и Тураулом (именно так назвал Абай своего сына, в быту Турагул или сокр. Тураш) – лучшее опровержение домысла З. Батаевой (фото № 3).

О Кокбае искать «достоверной информации» не было никакой необходимости, стоило лишь перелистать номера газеты «Қазақ» 1913-1918 гг., для чего опять же не требуется знаний письменности «төте жазу» в арабской графике. Материалы «Қазақ» в кириллице изданы в нескольких научных сборниках. Имеется даже ряд его фотографий, в двух из коих он запечатлён с двумя группами деятелей «Алаш» (фото № 4-5), что свидетельствует о его активном участии в движении «Алаш», в третьей – собственной персоной (фото № 6). Он один из поэтов начала ХХ века, который посвятил свои сокравенные строки национальному лидеру Алихану Букейхану.

Фото № 3. Абай с двумя сыновьями – (слева направо) Акылбаем и Тураулом. 1896 г. Семипалатинск

Ну а беспочвенные сомнения З. Батаевой относительно физического существования Абая, Акылбая, Кокбая и других, может убедить слегка шокированного её сенсационной статьей» читателя разве только в том, что она о жизни, творчестве поэта-мыслитиеля, его окружении, первых биографах и абаеведах имеет совершенно далёкое представление. Словом, её анализ отличается редким дилетантизмом.

Фото № 4. Во втором ряду (второй справа) – Кокбай Жанатайулы; в первом ряду третий и четвертый слева – Тураул Абайулы и Алихан Букейхан

Фото № 5. Справа налево (в первом ряду): А. Байтурсынулы, Мукан (Мухметжан) Жакежанулы, КОКБАЙ ЖАНАТАЙУЛЫ, Тураул Абайулы, Жакабай Атикеулы; справа налево (стоят): Е. Омарулы, С. Кадырбайулы, легендарный борец Хаджымукан, М. Дулатулы и Ж. Балгынбайулы. Г. Семипалатинск, 1918 г.

Фото № 6. Кокбай Жанатайулы

Например, по версии З. Батаевой, Абаю «никогда» не позволяли быть просто поэтом и наоборот - «всегда» использовали как политический инструмент. Кто именно «не позволял» Абаю быть поэтом и превратил его в «политический инструмент», выясняется из следующей строки: «Большинство того, что нынешние казахи знают об Абае и его текстах, было в действительности придумано в начале XX века и допридумано в советские годы...». «Допридумано» оставим на совести автора и на «суд» учёных-абаеведов, но вот её тезис о том, что «придумано в начале XX века» - это даже не субъективное мнение, а абсолютный домысел, если не сказать абсурдный, не имеющий ничего общего с действительностью. Во-первых, очевидно, под «в начале ХХ века» она подразумевает лидеров национально-освободительного движения, партии и Автономии Алаш.

Во-вторых, лидеры «Алаш» А. Букейхан, А. Байтурсынулы и М. Дулатулы, которые и стояли у истоков абаеведения, которых З. Батаева «ничтоже сумнящийся» называет «писателями-националистами из движения «Алаш-Орда», в лице Абая только и видели поэта и никого более. Абай ни с образом своей жизни, и ни творчеством в «политический инструмент» никак не годился. Те «несколько публикаций» деятелей «Алаш», как отмечает сама З. Батаева, политикой не «пахнет». Чтобы в этом убедиться, следовло бы повнимательнее прочесть эти самые «несколько публикации». Подозревать или обвинять их в том, что они превратили его в «политический инструмент», нет ни малейшего основания. Лишь первый из трёх вышеупомянутых авторов «небольших публикаций» предположил, что Абаю самой судьбой было предначертано стать легендарным народным бием, но и в этом нет даже намёка на политику: «Нет сомнения в том, что Абай в старое время оправдал бы пророчество родной степи: сделался бы бием, право судить которого создавалось не формальным избранием, а признанием его таланта...». В статье-некрологе «Абай (Ибрагим) Кунанбаев» от 1905 и 1907 годов, автор о поэзии Абая подчёркивал лишь её поэтическое великолепие: «Абай, как это покажут его стихи, представлял недюженную поэтическую силу и составляет гордость киргизскаго народа. Еще не было киргизскаго поэта, так возвысившаго духовное творчество народа, как Абай. Чудные его стихи, посвященные четырем временам года (весна, лето, осень и зима) сделали бы честь знаменитым поэтам Еуропы»[14].

По версии З. Батаевой, «Абай оставался неизвестным в Казахстане поэтом вплоть до начала XX века, когда о нём заговорили казахские писатели-националисты из движения Алаш-Орда, и это привело лишь к нескольким небольшим публикациям» и что «он стал знаменитым писателем (???) только в 1933 году...», чем она, как говорится в одном фильме, снова «махнула не глядя». Под «писателями-националистами» автор, очевидно, подразумевала А. Букейхана (а не БукейханОВа), М. Дулатулы (не ДулатОВа) и А. Байтурсынулы (не БайтурсунОВа). По её трактовке, все трое есть «писатели-националисты». Это явно свидетельствует, во-первых, о том, что сама автор так и осталась «продуктом» советской идеологии и остаётся верной советским стереотипам, штампам и безнадежным «интернационалистом». Следовательно, с её стороны было бы честнее назвать их «писателями – буржуазными националистами», в чём их клеймила советская власть и её пропаганда. Если серьезно, то никому в голову не приходило назвать «националистами», «национал-шовинистами» или просто «шовинистами» русских писателей и поэтов конца ХІХ – начала ХХ вв. И никто до сих пор не задумывался над тем, с какой стати это «клеймо» закрепилась только за казахской элитой «Алаш»? Если быть ещё объективнее, то А. Букейхана, А. Байтурсынулы и М. Дулатулы справедливее было бы назвать «русофилами» за их многочисленные переводы из Толстого, Крылова, Чехова, Короленко и мн. др., а первого ещё и «японофилом», что стало одной из причин его расстрела в сентябре 1937 г., а также франко- и англофилами за то, что охотно переводил сочинения французов Ги де Мопассана, астронома Камиля Фламмариона, англичан Оскара Уайлда, Джеймса Барда [19] и др.

Во-вторых, З. Батаева, «приговорив» к писательству всех трёх лидеров «Алаш», заодно и Абая, мягко говоря, несколько поспешила. Из них А. Букейхан действительно был многогранно талантливым учёным-энциклопедистом (учёный-лесовод, статистик, историк, экономист, эксперт по земледелию, животноводству и т.д. и т.п.), выдающимся общественным, государственным деятелем, первым главой современного Казахского государства, а также ярким двуязычным публицистом (Алимхан Ермекулы утверждал, что лидер «Алаш» свободно владел 9-ю языками [20]. – С.А.), этнографом, литературоведом, фольклористом, переводчиком и т.д. Но он не писатель и не поэт. Справедливости ради отмечу, что А.Н. Букейхан был не лишён поэтического и писательского дара, но не стал ни тем, ни другим. Если б и стал, то едва ли стыдился, как чисто гипотетически предполагает та же Батаева, как раз наоборот - гордился.

А. Байтурсынулы был ярким публицистом, поэтом, основателем современного казахского языкознания, тюркологом, литературным переводчиком, одним из основателей казахского литературоведения и абаеведения в частности, но также не был писателем.

Лишь один М. Дулатулы - поэт-буревестник, яркий публицист, драматург, талантливый оратор (трибун) - заслуживает имя писателя, но немного с натяжкой и лишь за несколько сочинении в прозе - первый казахский роман «Бақытсыз Жамал» («Несчастная жамал») и ряд драм.

Ну а Абай – есть, был и останется поэтом-мыслителем, философом.

Дальнейшие размышления З. Батаевой о том, что раз уж Абай был кочевником-казахом ХІХ века, следовательно «его настоящее имя могло быть Ыбырай, а не Ибрагим: казахская фонетика не позволяла произнести имя «Ибрагим», не более чем плод бурной фантазии автора, не имеющего ни малейшего представления об истории казахов и ситуации в Великой степи в ХІХ. При этом она бесконечно акцентирует внимание на том, что Абай был кочевником – чуть ли не «последним из могикан». Уже при Абае-Ибрагиме былые бескрайние просторы кочевьев катастрофически сокращались и старое представление о казахах, как о вечно кочующем народе, говоря языком А.Н. Букейхана, «просто анахронизм» и свидетельствует лишь о незнании З. Батаевой собственной истории.

З. Батаева явно лукавит, когда сомневается в подлинности и происхождении имени поэта-мыслителя, голословно утверждая, что «казахская фонетика не позволяла произнести имя «Ибрагим». Во-первых, казахская фонетика позволяла и позволяет не только произнести, но писать это имя в арабской транскрипции, как «Ибраһим» («гауһар», «жауһар», «жиһангер» и т.д.). Во-вторых, действительно, казахи давали своим детям это имя, чаще адаптируя его своей фонетике, как «Ыбырайым» или «Ыбырай». Но в то же время и в-третьих, З. Батаева, плот от плоти казашка (если, конечно, не спустилась с неба казашкой), не может не знать, что её сородичи нередко называют детей вторым именем с целью их защиты от дурных глаз и других напастей. Яркой иллюстрацией чего послужат легендарный хан Аблай и его внук Шокан (Чокан в русской транскрипции), если «поближе», то Какитай Кунанбай, настоящими именами которых были Абиль-Мансур, Мухаммед-Ханафия и Габдол-Хаким. Напомню, последний – любимый племянник самого Абая.

Или другой пример. Отца Алихана Букейхана звали Нурмухамед, в народе его обыкновенно знавали как «Мукана торе» (или «тюре» - прямой потомок Чингис хана - чингизид). Это имя закрепилось за ним настолько, что его младший сын Смахан носил фамилию «Муканов». Но, никому в голову не пришло, что еще до «царской исламизацией» степей казахи называли своих детей именами пророков Мухаммеда, Ибрагима и др., но адаптировав их как «Махамбет», «Ыбырайым» и т.д. Причем, общеизвестно, что Абылай и Шокан обрели новые имена при совершенно разных обстоятельствах. В нашем же случае имя «Абай», как и «Шокан», было дано именно как оберег, а не «от невольного искажения настоящего имени» «Ыбырай» как «Ыбай», как своевольно фантазирует З. Батаева, а Какитай – сокращенно ласкательное «Габдол-Хаким». И таких примеров можно продолжать до бесконечности...

Достоверная история публикации первой статьи-некролога об Абае с опозданием на более чем 1,5 года со дня его смерти, которую З. Батаева также находит «странной», не более, чем банальна. Получив из степи трагическую весть о смерти Абая, проживавший в Омске А.Н. Букейхан, как отмечал в своей очередной статье-некрологе «Какитай» от 1915 года [14], обратился к детям покойного с письмом, в котором предложил немедленно собрать и издать сборник сочинений Абая, пока его имя и творческое наследие не забыты, как забыты имена поэтов многих поколений. Очевидно одно, что при всем при этом автор письма даже не предполагал, что станет первым биографом Абая. Однако во второй половине апреля 1905 года, почти год спустя после смерти поэта, к нему в Омск нежданно-негадано нагрянул любимый из племянников покойного поэта-мыслителя, его воспитанник, да ещё с рукописью его стихов - Какитай Кунанбай. Как отмечал А. Букейхан в своей статье-некрологе, Какитай погостил у него пару недель и они имели возможность вместе почитать, обсудить стихи Абая, Пушкина, Лермонтова, а также близко подружиться и стать соратниками в политической борьбе. Лично для А.Н. Букейхана этих двух недель было более чем достаточно, чтобы набросать не только и не просто одну статью-некролог о покойном Абае, но и целый очерк, и не только на русском, заодно и казахском языках, и немедля опубликовать в местной омской газете «Степной край», с которой тесно и близко сотрудничал с 1895 года. Однако 5 мая 1905 года, когда он с Какитаем на пароходе тайком прибыл в Семипалатинск, как сам же отмечал в своем некрологе о Какитае, чтобы «обсудить казахские и политические вопросы», в его руках не было готовой статьи или очерка. Он лишь успел договориться о том, что «оригинальные сочинения Абая и его переводы..., собраны его сыном Тураулом и в непродолжительном времени будут изданы Семипалатинским Подотделом И.Р.Г.О. под его редакцией». Важно особо заметить, что 1905 год, как начало коротковременного триумфа Первой русской революции, как, впрочем, два последующих года, для Алихана и всего казахского народа выдался чрезвычайно насыщенным общеизвестными историческими событиями. Очевидно, А.Н. Букейхан в Семей вместе с соратниками (Р. Марсекулы, Ж. Акбайулы, А. Байтурсынулы, Т. Нурекенулы и др.) обсуждал и составлял легендарную «Каркаралинскую петицию», первых политических требований казахского народа перед колониальными властями, которая будет озвучана в июне 1905 года на ежегодной ярмарке под Каркаралы и подписана 14,5 тысяч казахов [21]. Затем лидер «Алаш» организовал доставку петиции в С.-Петербург и по почте, и специально отобранной делегацией нарочно. Весь год он курсировал между Семипалатинском, Омском, Петербургом и Москвой. Летом и начале осени т.г. он в Москве участвовал в разработке норм казахского землепользования по материалом Экспедиции Щербины, в начале ноябре там же выступает с докладом на всероссийском съезде земских и городских деятелей, где вступил в члены только что организованной Конституционно-демократической партии [5]. Именно в 1905 году он планировал организовать издание первой независимой казахской газеты. Для этого имелись все основания. Одно из требований «Каркаралинской петиции» было... Ближе к концу года появился «Манифест 17 октября» и после московского ноябрского съезда земско-городских деятелей А.Н. Букейхан взялся за организацию газеты на родном языке, о чем сообщала столичная газета «Наша жизнь» [17]. Не этим ли объясняется тот «странный» по-батаевой факт, что он не спешил с публикацией статьи-некролога о покойном поэте-мыслителе Абае. Очевидно он планировал опубликовать первую статью об Абае на родном языке в первой казахской газете. Но вынужден опубликовать на русском в «Семипалатинском листке» лишь в конце ноября 1905  г., когда стало ясно, что колониальная администрация ни в коем случае не позволить ему издать казахскую газету, тем более накануне первых выборов в Первую Государственную думу.

Очевидно, что эти исторические факты, как и множество других, не ведомы З. Батаевой, чем и объясняется её крайне слабое представление об Абае и его времени...

И, наконец, З. Батаева глубоко ошибается, утверждая, что до революции о жизни и творчестве Абая было написано всего несколько материалов. Очевидно, она имела в виду первую статью-некролог на русском языке в газете «Семипалатинский листок» и «Записках Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела ИРГО», статьи А. Байтурсынулы и М. Дулатулы в газете «Қазақ». Но, судя по всему, во-первых, она и не подозревала, что материалы об Абае, его стихи и слова назидания публиковались в газетах «Сарыарқа» (г. Алаш, бывший поселок Заречная Слободка, ныне Семей), «Бірлік туы» (Ташкент), журнале «Абай» (г. Алаш). К примеру, в 1918 году газета «Сарыарқа» публикует материал о нём, вслед за ней ташкентская «Бірлік туы» печатает слова назидания поэта-мыслителя, в 1920 году газета «Еңбек туы» (№ 2, 1920) размещает подборку его стихов.  Во-вторых, З. Батаева, заявляя, что Абай стал популярен лишь после революции», упускает очень важное обстоятельство того исторического момента. В частности, как утверждали исследователи из Центра изучения Центральной Азии Оксфордского университета, в 1913-1918 годах одна лишь общенациональная газета «Қазақ», достигнув к 1915 году тиража более 8 тысяч экземпляров, безраздельно властвовала над общественной и культурной жизнью всего казахского края [22]. В начале ХХ века именно она имела несравнимо больше влияние на всю казахскую степь, разделенную на Степной и Туркестанский края, отдельных Прикаспийскую, Оренбургскую, Астраханскую (Букеевская или Внутренняя орда), Уральскую, Тургайскую области, отдельные Бийскую, Змеиногорскую и Барнаульскую волости Алтая, чем все средства телекоммуникации современного Казахстана в начале ХХІ века, включая десятки радио- и телеканалов, тысячи печатных и электронных СМИ вместе взятых. Те несколько статей из её номеров сделали имя и творчество Абая популярным на всю казахскую степь, а также для казахов Восточного Туркестана, выписывавших газету «Қазақ».

С другой стороны, бесспорно одно, что современному казахскому обществу предстоит пересмотреть, переосмыслить и переписать многое из того, что нам досталось в наследство от советского периода, в том числе тот Абай, образ которого создавался в основном в советский период.

Да, важно признать, что статья Зауре Батаевой взбудоражила общество. Этаки нестандартный взгляд не только на фигуру и творчество великого Абая, но и Алихана Букейхана, первого биографа поэта-мыслителя, Ахмета Байтурсынулы, Миржакыпа Дулатулы, первых абаеведов, и других. Чрезвычайно смелый анализ, граничащий разве что с безумством, сокрушительные ураганные выводы и заключения, «убийственные» для всех без исключения абаеведов. Постановка совершенно неожиданных, чаще бессмысленных и абсурдных вопросов и задач, на которые сама же пытается ответить. Правда, немалое из них ошибочны, голословны, нередко из-за недостатка или даже полного отсутствия фактологических материалов, чуть реже - из поспешных и субъективных, гипотетических умозаключений. В попытке избавить Абая и абаеведение от советских стереотипов, лжи, мифов, она пыталась примерить на Абае и абаведении западноевропейский шаблон. Иначе говоря насильно надеть на свободолюбивого степняка Абая узкий европейский кафтан вместо широкого шёлкового халата. Посему видно, что ею двигала неутомимая жажда славы. Однако эта слава оказалась «геростратовой», на протяжении тысячи лет напоминающей о самых постыдных поступках людей...

Литература:

1. Букейханов А. О киргизскихъ поминках (ответ на статью г. Нурджанова в Туркестанских ведомостях»). //«Киргизская степная газета». – 1900. – 20.02. - № 7.
2. "Абай шығармалары Әлихан Бөкейхановтікі болуы мүмкін": Зәуре Батаева ұлы ақынның жұмбағы туралы айтты. – Stan.kz, 09.09.2020 - https://stan.kz/zaure-bataeva-abay-zhymbagi-turali-336710/?fbclid=IwAR1mmYaFIpuvOHsLU2Gu1GtFBjRpEIAqcMvd_Xks901g9VieYhEFv-yUx20
3. Ә. Н. Қ. оязының молласының баяны. - «Дала уалаятының газеті». – 1889. – 12.05. - № 19; А. Н. Мулла в К-ском уезде. - «Особое прибавление к «Акмолинским областным ведомостям» (ОП к «Акмолинскимъ областным вѣдомостям»). – 1889. - 12.05. - № 19; Ә. Н. Қ. оязының қызметтегі қазақ адамдарының бір қылған ісі. - Дала уалаятының газеті». – 1889. - 02.06. - № 22; А. Н. Из жизни киргизских должностных лиц К-ского уезда (О деятельности управителей киргиз в Каркаралинском уезде). - ОП к «Акмолинским областным вѣдомостям». – 1889. - 02.06. - № 22; Ә. Н. Ыхтиятты болыс. - «Дала уалаятының газеті». – 1889. - 10.11. - № 45; А. Н. Деятельный управитель. - «ОП к «Акмолинским областным ведомостям». – 1889. - 10.11. - № 45.
4. Сын степей. Письмо в редакцію. // ОП к «Акмолинским областным ведомостям», 16.06.1889 г., № 24. Омск.
5. ЦА ФСБ РФ. – Следственное дело Р-34862 (по обвинению Букейханова А.Н.). – Л. 27.
6. Букей-Ханов Ал. Нурм. Открытое письмо киргизам Семипалатинской области. - «Голос степи». – 1907. – 13.01. - № 7. – C. 4; Букей-Ханов Алихан Нурм. Открытое письмо членам Государственной Думы. - «Речь». – 1914. – 23.01. - № 22.
7. Қыр баласы. Қызылжардан хат. - «Дала уалаятының газеті». 1900. – 12.03. - № 9; Сын степей. Корреспонденция из Петропавловска. - «Киргизская степная газета». 1900. – 12.03. - № 9; Қыр баласы. Қаймақсыз сүт қазақ халқын өлімнен сақтайды. - «Дала уалаятының газеті». 1900. – 30.04. - № 14; Сын степей. Снятое молоко как средство против вымиранія киргиз. - «Киргизская степная газета». – 1900. – 30.04. - № 14.
8. Қ. Қарқаралыдан хат. 30 әпрел. - «Дала уалаятының газеті». – 1900. - 14.05. - № 18. - 3 б.; К-ъ. Корреспонденція. Каркаралы. 30 апреля. - «Киргизская степная газета». – 1900. - 14.05. - № 18; Қ.. Қарқаралыдан хат (перуадтаған Ғали хан Бөкей Хан. 18-інші май 1900-інші жылы). - «Дала уалаятының газеті». – 1900. - 21.05. - № 19; К-ъ. (Галихан Букейхан). Корреспонденція. Каркаралы. - «Киргизская степная газета». – 1900. - 21.05. - № 19; Қ. Бұйрықтан басқа сөздер: Жемқор болыс екі бимен. - «Дала уалаятының газеті». – 1900. - 11.06. - № 22; К. К характеристике нравов киргизских должностных лиц: Охотник управитель с двумя биями. - «Киргизская степная газета». – 1900. - 11.06. - № 22.
9. ЦГИА РФ. – Ф. 387. – Оп. 24. – Д. 1307.
10. Ғали хан. Он төрт тоғыз бола ма? . («Қазақ» газетінен алынып басылды: № 91, 1914 ж.) - «Айқап». - № 2. - 1915 ж.
11. Букей-Ханов А.Н. Открытое письмо казахам Семипалатинской и Акмолинской областей. - «Иртыш». – 1906. – 26.10. - № 77.
12. Швецов С.П. «Омская газета «Степной край» и политическая ссылка». – «Северная Азия». - № 1. – 1930. – С. 101-118.
13. Воспоминания Льва Карловича Чермака. - РГАЛИ: - Ф. 1337. - Оп. 2. - Ед. 67. - Л. 84-85.
14. Ғали хан. Кәкітай (Ысқақұлы Құнанбай). Мүнәһиб. - «Қазақ». – 1915. – 18.02. - № 105. – 2 б.
15. Букейханов А. Абай (Ибрагим) Кунанбаев. Некролог. - «Записки Семипалатинского Подотдела Западно-Сибирского Отдела И.Р.Г.О.». - выпуск № 3. - 1907 г.
16. Букейхановъ, А. Н. Киргизы. / Костелянскій, А. Н. (ред.). Формы национальнаго движенія въ современныхъ государствахъ. 1910 г. СПб. - Сc. 599–600.
17. Из Сибирской жизни: член Государственной думы от казахов Семипалатинской области Букейханов Алихан Нурмухамедович. - «Наша жизнь». – 1906. - 21.06(04.07). - СПб.
18. Бөкейхан С. Әлекеңнің өмірі (воспоминания). - «Жұлдыз». – 1996. - № 3. - 102-125 стр.
19. Мопассан Г. Д. Жарасын алдырған ана (ауд. Қыр баласы). - «Жаңа мектеп». – 1925. - № 4. - 65–71 бб.; Мопассан Г. Д. Симонның әкесі (ауд. Қыр баласы). - «Жаңа мектеп». – 1926. - № 6. - 57–64 бб. Мопассан, Ги де. Ақсақ кемпір (аудар. Қыр баласы). - «Әйел теңдігі». – 1927, - № 10–11 (22–23). - 109–112 бб.; Фламмарион К. Астрономия әліп-биі (қазақшалаған Қыр баласы). – М.: ЦИН СССР. - 1924 ж.; Уайлд О. Жұлдыз бала. Ауд. Қыр баласы. - «Ақ жол». – 1923. - №№ 381-385.
20. Мәкенбаев Қ., Сәдуақасов Қ. Әлімхан Ермеков. – Жезқазған. – 1992.

22 Society for Central Asian Studies. Kazakhs on Russians Before 1917. A. Bukeykhanov, M. Dulatov, A. Baytursynov, T. Ryskulov. Reprient series № 5. Oxford, 1985.

Султан Хан Аккулы

Abai.kz