Почему безобидная, на первый взгляд, инициатива породила острую реакцию

Хорошо это или плохо, но в нашем обществе почти никогда не наблюдалось публичных дискуссий с высоким градусом накала. Однако ситуация, складывающаяся вокруг проекта Доктрины национального единства, грозит стать исключением из правил. Причем исключением неприятным. И не только для недальновидных идеологов от власти, но и для всего общества. Потому что начинают разгораться нешуточные страсти. Пока на уровне вербальной культуры. Однако, как известно, в начале всегда было слово...

Из догм доктрины не сделать

Начнем сразу с главного. Выдвинутый из лабиринтов чиновничьих кабинетов проект Доктрины национального единства - документ слабый. И по форме, и по содержанию. В нем нет ни научности, ни концептуальности. Если там и есть что-то похожее на теоретический изыск, так разве что название с некоторой претензией на наукообразие. Одним словом, образец классического догматизма и начетничества. Говорим это вовсе не для того, чтобы унизить или оскорбить безымянных авторов сего опуса, а исключительно из-за чувства сострадания к тем, кому поручено было его создать. В принципе, люди не виноваты, что их уровень оказался таким, какой он есть.

Почему безобидная, на первый взгляд, инициатива породила острую реакцию

Хорошо это или плохо, но в нашем обществе почти никогда не наблюдалось публичных дискуссий с высоким градусом накала. Однако ситуация, складывающаяся вокруг проекта Доктрины национального единства, грозит стать исключением из правил. Причем исключением неприятным. И не только для недальновидных идеологов от власти, но и для всего общества. Потому что начинают разгораться нешуточные страсти. Пока на уровне вербальной культуры. Однако, как известно, в начале всегда было слово...

Из догм доктрины не сделать

Начнем сразу с главного. Выдвинутый из лабиринтов чиновничьих кабинетов проект Доктрины национального единства - документ слабый. И по форме, и по содержанию. В нем нет ни научности, ни концептуальности. Если там и есть что-то похожее на теоретический изыск, так разве что название с некоторой претензией на наукообразие. Одним словом, образец классического догматизма и начетничества. Говорим это вовсе не для того, чтобы унизить или оскорбить безымянных авторов сего опуса, а исключительно из-за чувства сострадания к тем, кому поручено было его создать. В принципе, люди не виноваты, что их уровень оказался таким, какой он есть.

О некреативности идеологов от власти известно давно, но даже при этом данный ляп превзошел все ожидания. Итог: почти на ровном месте поднята такая волна, что теперь проект Доктрины стал головной болью всех. Власти и общества, чиновников и граждан. Однако случилось то, что случилось, и теперь надо искать какой-то выход из случившегося казуса. А то, что налицо ситуация, требующая какого-то разрешения, с каждым днем становится все очевиднее. Иначе не было бы скрытого до некоторых пор от взора общественности активного обмена мнениями эмиссаров власти и "возмутителей" спокойствия.

Абсурдная, на первый взгляд, инициатива М.Шаханова получила неожиданную поддержку в рядах национальной интеллигенции, студенчества и в регионах. Вполне понятно, что это не могло озаботить властные структуры, хотя устами наиболее красноречивых своих апологетов она пытается представить дело таким образом, что все происходящее не стоит и выеденного яйца. Но если бы власть и на самом деле думала именно так, то ни к чему было бы проводить встречи между своими представителями и общественниками. Причем, как утверждают наблюдатели и некоторые участники этих встреч, сначала уполномоченные встречались с представителями национал-патриотов, потом с учеными, затем с общественностью с участием депутатов парламента РК и, наконец, было организовано нечто вроде общей дискуссии, которая состоялась в Академии искусств им. Жургенова.

Официальную Астану на ней представлял заместитель председателя Ассамблеи народа Казахстана Ералы Тогжанов. Участники последней встречи утверждают, что их всех обзванивали сотрудники администрации главы государства и приглашали на встречу. Также во встрече приняли участие представители государственных и правоохранительных органов.

Сразу хочется сказать несколько слов о господине Е.Тогжанове. Он достаточно известный человек, опытный администратор, интеллектуал и абсолютно двуязычный человек. Во время пресс-конференции по итогам встречи он демонстрировал максимальную приверженность к компромиссу. Последнее обстоятельство выгодно выделяло его из привычного сонма представителей власти, склонных больше изрекать, чем слушать и слышать своих оппонентов.

Признаемся честно и откровенно, в данной ситуации его немного жаль. Потому что, как это обычно бывает, когда в общественно-политической жизни республики возникает экстраординарная ситуация, желающих выступить защитником официальной точки зрения почти не находится. А если кого и назначают на эту незавидную роль, то выглядят они, мягко говоря, ну очень неубедительно. Чего не скажешь о Е.Тогжанове. Он был хладнокровен, немногословен, убедителен и конструктивен. Как это ни странно, но даже самые ярые оппоненты официальной Доктрины отдавали должное своему визави. Может, при освещении ситуации образные сравнения покажутся несколько неуместными, но все же мы бы позволили себе сравнить Е.Тогжанова с сапером, которому поставлена задача разминировать опаснейший заряд. Потому что он едва ли не первый человек из власти, который ведет диалог с обществом от имени власти. Вполне закономерно спросить: а где же другие люди из власти, которые непосредственно занимаются идеологией?..

Критика критике рознь, но без нее нельзя

Итак, проект Доктрины подвергся ожесточенной критике. Чем же она так не понравилась ее критикам? Во-первых, она признана неказахской по сути. Под этим ее оппоненты имеют в виду, прежде всего, то, что в ней не указывается главный субъект государства - государствообразующая нация - казахи. Также, на их взгляд, игнорируются вопросы развития основ казахской духовности и культуры, самого казахского языка. И в итоге проект Доктрины напоминает некий микст, набор идеологических штампов, однако при этом теряется содержательная основа, на базе которой и должна выстраиваться национальная политика.

Нет единства мнения между пониманием содержаний казахской и русской редакций проекта Доктрины. Одни считают, что казахское название "Ел бiрлiгi доктринасы" переводится как "Доктрина единства страны", в то время как в русской редакции название звучит как "Доктрина национального единства". Национал-патриоты считают данное разночтение принципиальным и видят в этом большое лукавство. По их мнению, документ сформулирован крайне небрежно и представляет собой некий синтез Конституции, закона о языках и других документов, но, несмотря на это, претендует на концептуальность. Одним словом, по мнению нацио-нал-патриотов, это не более чем идеологическая штамповка. Здесь и кроется одна из причин недовольства предлагаемым документом.

Однако нам представляется, что дело не только и не столько в самой Доктрине. Просто она стала точкой бифуркации, после которой возмущение действиями власти прорвалось наружу. Причем это возмущение не какой-то замкнутой группки или круга лиц. Это недовольство ощутимой части общества, о чем свидетельствует эффект снежного кома. Об этом говорит то, что почти единодушное неприятие проекта Доктрины выразил едва ли не весь спектр организаций национал-патриотического толка, что случается довольно редко. Открытую поддержку им выразили представители казахской научной и творческой интеллигенции, среди которых присутствуют личности, которые по праву могут быть отнесены к выдающимся представителям нации. Это очень симптоматично.

Примечательно, что готовность присоединиться к старшим товарищам выразила часть казахской творческой молодежи. Причем, среди них есть те, кого можно назвать лидерами современной молодежной субкультуры. Как утверждают, в их числе есть даже музыкальные группы, которые можно было бы с некоторой долей условности назвать даже культовыми.

И, наконец, самое поразительное. Есть свидетельства, что на ниве неприятия проекта Доктрины были замечены наши соотечественники школьного возраста. То есть речь идет о поколении, которое родилось и сформировалось в условиях независимости и которое свободно от штампов и стереотипов советского прошлого. И можно только догадываться, на чем базируется их позиция.

Трудно сказать, то ли мы наблюдаем некий феномен всплеска энергетики гражданской активности, то ли же это явление более прозаического характера, но на кое-какие размышления это наталкивает...

Пока же оппоненты создали рабочую группу по выработке своего альтернативного варианта Доктрины. Из этого вытекает то, что неприятие предложенного документа не является голым отрицанием, и протестанты готовы к компромиссу, если будет учитываться их точка зрения. Первоначальная версия альтернативного варианта уже готова, и предстоит ее обсуждение в рамках рабочей группы, в которой представлен достаточно широкий спектр общественного мнения: от национал-патриотов до представителей интеллектуальной элиты. Один из активных разработчиков альтернативного варианта выразил мнение, что для этого потребуется не так уж много времени. После чего надо будет провести несколько "мозговых штурмов", и документ можно было бы вынести на более широкое обсуждение. Свою основную цель разработчики альтернативного проекта видят в том, чтобы отразить в нем базовые потребности и чаяния казахской нации.

За деревьями увидеть лес

И все же, почему официальный проект Доктрины национального единства вызвал столь бурную реакцию в обществе? Мнений по этому поводу немало. Как считают отдельные эксперты, это является косвенным свидетельством роста зрелости нашего общества в целом и граждан в частности. Люди стали задумываться о том, какой будет их страна через 10, 20 и более лет. В пору самостоятельной жизни входит первое постсоветское поколение граждан нашей страны. Они более свободны в своих пристрастиях, и у них меньше традиций толерантности, на которых было воспитано поколение их отцов и дедов. Таких граждан с каждым годом становится все больше. Уже сегодня их порядка 30-40% от общей численности населения. И все чаще молодые задают своим старшим соотечественникам неудобные вопросы. Например, почему они молчали, когда надо было активно обозначить свою позицию по тем или иным злободневным вопросам. Молодые считают, что в данный момент отечественной истории этот вопрос опять становится актуальным. И для старших, и уж тем более для младших...

Говоря откровенно, дискуссия о Доктрине порождает более глубокие и острые вопросы. Самый главный из них мы бы сформулировали так: "Что дала нам независимость?". Это что-то вроде момента истины для нашей почти двадцатилетней суверенности. Почему казахская культура продолжает влачить жалкое существование? Почему востребованность казахского языка остается на крайне низком уровне? А как оценить тот поистине позорный факт, что в стране до сих пор нет ни одного телеканала, вещающего на казахском языке?

Вопросов подобного характера очень много. Так получалось, что долгие годы они перманентно замалчивались властью: вопросы социальной несправедливости, землячество, непотизм, коррупция, рост цен. Теперь настало время, когда власти надо обратить на них самое пристальное внимание и не просто обозначать их, а приступать к решительным практическим действиям по их разрешению. Время половинчатых решений тоже уже прошло. Поэтому в данной конкретной ситуации наиболее правильным было бы начать честный и откровенный разговор между властью и обществом. Протест против проекта Доктрины - это в каком-то смысле завуалированный протест против общей несправедливости жизни, как ее понимают простые люди. Такая форма протеста может дать неожиданный и нежелательный мультипликативный эффект.

Нашей власти все годы независимости был присущ определенный дуализм. Это когда в казахскоязычной аудитории проговаривались одни вещи, а русскоязычной аудитории адресовался несколько иной месседж.

С годами проявления подобного порядка в нашей общественно-политической жизни стали накапливаться. У нас стало много закрытых тем, налицо тенденция роста внутренней самоцензуры, и мы не смогли выработать традиций честного и открытого обсуждения животрепещущих проблем. Пусть даже и нелицеприятного обсуждения. Почти на нет сошел плюрализм в выражении мнений. Все это в совокупности и породило ситуацию, в которой мы оказались в случае с проектом Доктрины национального единства.

С точки зрения методологии, вызывает смущение даже сама формулировка предлагаемого документа - "доктрина". Обычно она применяется к концептуальным документам военно-политического характера. Самая известная из них в европейской истории - доктрина фашизма Бенито Муссолини. Сегодня активная работа по созданию новых доктрин ведется в некоторых соседних государствах. Возможно, кому-то из авторов официальной доктрины данное название понравилось, и его решили использовать, хотя больше подошел бы термин "концепция". И как таковая она должна была бы быть взвешенной и выверенной, пройти всестороннее профессиональное обсуждение. Именно профессиональное, а не всенародное. Как говорится, не тот случай. Всенародное обсуждение - это все же рудимент прежней эпохи. Всенародность убивает научность, ибо массовое обсуждение не имеет ничего общего с научной дискуссией.

Вызывает сомнение момент, когда был предложен проект Доктрины национального единства. Слава Богу, сейчас в обществе все спокойно, нет никакого противостояния, нет гражданской войны. Бюрократия, заседающая в Ассамблее, поднатужившись, выдала на-гора документ, преследуя вполне понятную цель - поднять свою значимость.

Вброс именно в этот момент в общество такого сырого и недоработанного документа является ярчайшим свидетельством непонимания и зашоренности наших идеологов.

Что будет дальше? Наша власть с большим трудом признает свои промахи. И если даже завтра она вдруг отзовет проект Доктрины, вопросы, которые он катализировал, все равно останутся на повестке дня. В этом смысле какой-то внутренний моральный Рубикон все же был перейден.

Самым идеальным развитием ситуации была бы, во-первых, реакция власти, и, во-вторых, реакция правильная. Чтобы процесс роптания не ушел в низы и не распространился в регионы. Самый рациональный подход - это когда такие вопросы обсуждаются в кабинетах, в аудиториях, в залах, и участвуют в этом подготовленные люди. Если завтра случится голодовка, и, не дай Бог, будут жертвы, это резко увеличит арсенал средств и методов борьбы за национальное. Сегодня речь идет о голодовке, завтра будут использованы более радикальные меры, а послезавтра?..

В итоге может получиться так, что проблемы нации, языка, демократии останутся где-то в стороне. Вот этого очень не хотелось бы...

Проблема и здравый смысл: каким будет приоритет?

В то же время не все наблюдатели и аналитики безоговорочно разделяют точку зрения М.Шаханова и его группы поддержки. Логика рассуждений этих людей, на наш взгляд, заслуживают неменьшего внимания. Она состоит в том, что этносу, который составляет большинство населения и который считается государствообразующим, требовать для себя какие-то особые преференции не очень корректно. Более того, это выглядит абсурдно с точки зрения здравого смысла. Есть принципы и нормы, которые являются общечеловеческими. Именно они должны быть положены в основу и общественных отношений, и межэтнических отношений. И в обоих случаях должен присутствовать принцип конкурентности, как гарантия нашего движения вперед. Монополизм прав одного или одних губителен с точки зрения прогресса. Настаивать на особых правах казахов, когда нас 70%, значит косвенно признавать собственную несостоятельность, которая является косвенным проявлением комплекса собственной неполноценности не реализовавшихся по жизни людей. Звучит жестко, но это точка зрения наших соплеменников, и потому она имеет право быть озвученной.

Будущее нации определяется не концепциями и доктринами, плохими или хорошими. На бумаге, наверное, можно расставить этносы по ранжиру, но на что это будет похоже и к чему это может привести в итоге? И как быть с такими категориями, как жизнь, практика, рынок? Наконец, как быть со взаимоотношениями между людьми? Именно они определяют градус общественной жизни, а не то, что написано на бумаге.

Мы в своей истории уже пережили нечто похожее. Когда в Конституции одной великой державы четко прописывалось, кто и что является определяющей и направляющей силой тогдашней действительности. Где сейчас та держава и та сила?.. Попытки быть важнее других смахивают на детскую возню со ссорами о том, кто главнее в доме после родителей.

Когда за один дастархан садятся люди разных национальностей, то тамадой и заводилой становится тот, кто остроумней и раскованней, кто лучше поет и красивее танцует. Тот, кого в таком качестве признают другие. Его не назначают, он сам становится первым в силу своих талантов.

Из этого вытекает следующий вывод. Мы, казахи, первые по определению. Потому что исторически - это наша земля, потому что мы - большинство, и попытки еще раз это закрепить в форме каких-то доктрин и концепций будут выглядеть смешно. Другое дело, когда говорят, что все должны объединяться вокруг казахского народа, и он должен взять на себя ответственность за будущее страны и за всех живущих в ней.

Теперь об обсуждении документа. Власть инициировала обсуждение на местах и использует для этого административный ресурс. Этого делать нельзя категорически. Потому что вполне понятно, как это делается и чем это закончится.

Инициатива в обсуждении должна принадлежать институтам гражданского общества. К этому должны подключиться политические партии, если они действительно имеют хоть какое-то влияние в обществе. Но никакого административного ресурса быть не должно. Более того, должно быть четкое указание, чтобы акиматы не вмешивались в процесс обсуждения. Иначе все закончится привычными победными реляциями и процентоманией.

Ситуация с проектом Доктрины - это оселок, на котором будет проверяться зрелость общества. Здесь сконцентрировано все: отношение к власти, к последним годам нашей жизни, друг к другу.

Национал-патриоты предлагают обсудить их альтернативный вариант. Но почему альтернативный вариант должен быть только один, а не два, три...пять?..

Непонятно и другое предложение - объявить мораторий на обсуждение проекта официальной Доктрины. Почему? Для чего? Если мы не согласны с проектом, значит, надо об этом говорить. Что, если объявят мораторий, люди перестанут говорить о проблеме? Когда и что можно было решить, не обсуждая проблемы?.. И потом, Доктрина подняла огромный пласт вопросов, которые замалчивались. Значит, нам предлагают замалчивать их и дальше?..

Хотелось бы призвать всех к ответственности и не доводить дело до крайностей. Должен возобладать здравый смысл. Чтобы не получилось так, как это обычно у нас бывает. Чтобы никто не умер, никто не попал на больничную койку. Чтобы никого не исключили из вуза, сломав, тем самым, чью-то судьбу. Все знают, какие у нас ретивые исполнители.

Если, не дай Бог, такое случится, то это будет полная девальвация здравого смысла.

Газета «Сентрал Эйжа Монитор»