Иногда мне кажется, что то немногое, что изменилось с начала времен, пожалуй, заключается только в том, что сковородки в аду стали делать с тефлоновым покрытием. В остальном же человеческая природа меняется мало, а это значит, что у людей во все времена была и будет потребность верить в Бога. Поэтому один из главных вопросов любого государства, как сделать, чтобы эта потребность людей служила во благо, а не во вред им самим, чтобы их вера помогала им жить и выживать, не разрушая государство и не ущемляя прав и свобод других, не превращая жизнь людей в ад на земле.

Иногда мне кажется, что то немногое, что изменилось с начала времен, пожалуй, заключается только в том, что сковородки в аду стали делать с тефлоновым покрытием. В остальном же человеческая природа меняется мало, а это значит, что у людей во все времена была и будет потребность верить в Бога. Поэтому один из главных вопросов любого государства, как сделать, чтобы эта потребность людей служила во благо, а не во вред им самим, чтобы их вера помогала им жить и выживать, не разрушая государство и не ущемляя прав и свобод других, не превращая жизнь людей в ад на земле.

Если в течение долгого времени государство фактически не занималось и не интересовалось вопросами веры, то сегодня, особенно на фоне происходящих актов террора и растущего религиозного экстремизма, оно балансирует на грани того, чтобы стать главным и единственным игроком в этой сфере.  
Безусловным прогрессом можно назвать лишь одно: тех немногих добросовестных экспертов и аналитиков, которые все последнее десятилетие говорили о растущем религиозном экстремизме, сегодня никто не называет "наймитами", "пессимистами", бездумно раскачивающими "лодку стабильности". То, что еще вчера воспринималось как откровенная ересь, сегодня звучит в речах государственных мужей. Данная тема сегодня, что называется, в тренде: создаются аналитические группы и центры, проводятся полевые исследования, пишутся книги, доклады, отчеты, проводятся "круглые столы"... Создано специальное государственное агентство, приняты изменения в законодательство, в течение года проведена инвентаризация "религиозного хозяйства". Сказать, что ничего не делается, нельзя. Делается. 
Другое дело, что никто сегодня не может сказать, насколько предпринимаемые шаги могут служить ответом на поставленные вызовы. Более того, есть даже некоторые опасения, что резкий переход от политики полного безразличия к политике тотальной опеки и диктата государства над конфессиями в духе назначения мулл и батюшек в ближайшем парткоме и КГБ, может только усилить недовольство верующих и массово подтолкнуть их в ряды экстремистов.

Надо приветствовать слова сановных чиновников о том, что нужно бороться с причинами, а не со следствиями религиозного радикализма и терроризма. Но при этом надо признать очевидные истины, первая из которых заключается в том, что Казахстан - часть исламского мира и страна с преимущественно тюрко-мусульманским населением. 
Сказанное вовсе не означает, что мы должны отказаться от светского характера государства. Но то, что есть "светское государство" и каково его содержание, должны определять все мы, не передоверяя это даже самым светлым умам. Как некогда справедливо отметил старик Шоу: "Если вы предоставите ваши законы судьям, а вашу религию - священникам, то вскоре обнаружится, что у вас нет ни законов, ни религии".  
Если мы сегодня признаем, что в стране происходит, с одной стороны, "религиозный ренессанс", а с другой - "религиозная радикализация населения" (о чем на днях говорил с высокой трибуны заместитель генпрокурора страны), то совершенно очевидно, что речь идет о глубинных, архитектонических процессах, которые трудно остановить. Необратимость таких процессов заставляет делать непростые выборы и менять собственное мышление (иногда весьма радикально). 
Спустя 20 лет после обретения независимости мы уже живем в другой реальности, частью которой являются два глобальных тренда - национализм и ислам, которые, то соприкасаясь, то расходясь друг с другом, будут определять дальнейшее развитие страны в глобальном плане. Попытки любыми путями сохранить и удержать "уходящие" форматы обречены. Невозможно форматировать цунами под бассейн во дворе. 
Необходимо понимать, что большинство проблем в этой сфере связано с неразвитостью или отсталостью существующих религиозных институтов и организаций. По сути, если разобраться, даже сегодняшнее ДУМК - это советский институт с советскими же порядками. В том, что часть молодежи довольно быстро разочаровывается в религиозных институтах и царящих там нравах (увы, религиозные организации сегодня болеют всеми болезнями, которыми болеет наше общество) и уходит в деструктивные секты и террористические организации, есть вина и Духовного управления мусульман. ДУМК при всем желании не может сказать государству: "Ребята, мы занимаемся душами, а вы ищите террористов". Такое разделение труда невозможно в принципе.

Поэтому госполитика и сотрудничество мечети и государства, по моему мнению, должны базироваться на следующих пяти принципах.
- Взаимное признание и уважение. Государство должно уважать автономию ДУМК, а ДУМК необходимо найти свое место не в коридорах власти, а внутри строящегося гражданского общества. Цели и задачи государства и религиозных институтов во многом схожи и близки, поэтому их партнерство должно быть априорным. Государство не должно ассоциировать ислам и терроризм, ислам и неуспех. Да и сама борьба с терроризмом не может быть абстрактной, иррациональной. Лучший способ борьбы с ним - развиваться как демократическое, правовое и социальное государство, соблюдая законы и обеспечивая справедливость. 
- Единство и единообразие канона. То, что мы сегодня называем "исламом в Казахстане", - это конгломерат самых разных джамагатов. В годы независимости на территорию страны проникли эмиссары из разных стран, которые массово вербовали сторонников и последователей. Зачастую религиозная пропаганда дополнялась или даже прямо подменялась пропагандой чуждых культуре и традициям казахов этнокультурных ценностей и стандартов. Сегодня речь должна идти о создании общего, единого для всех тюркомусульман Казах­стана "джамаата Алашия", каноническое и организационное руководство которым должно взять на себя ДУМК (что уже сегодня негласно и негромко обсуждается в кругу молодых мусульман). Всем остальным иностранным джамаатам и миссионерам надо сказать искреннее спасибо и попросить оставить территорию страны. Если они пришли сюда с искренними, благородными намерениями и в целях возрождения ислама, то их миссия на сегодняшний день исчерпана. "Джамаат Алашия" будет объединять всех мусульман-суннитов ханафитского мазхаба, которые не отвергают ценности, культуру, язык, традиции казахов и других близких народов. 
- Демократизм и подотчетность. ДУМК, если оно не хочет стать государством в государстве, должно быть открытым институтом. Имея дело с умами и настроениями миллионов самых разных граждан, ДУМК не может строиться по принципу жесткой авторитарной лидерской вертикали. Это должна быть живая, динамичная сеть, объединенная единым каноном, подотчетная собственной умме. Демократизм, выборность, подотчетность, гласность, самоорганизация, самоочищение должны стать особенностью и стилем мусульман Казах­стана. 
- Финансовая честность и открытость. Там, где есть кеш, всегда будут нарушения и коррупция и, как видим, терроризм. А сегодня, надо понимать, мечети и религиозные круги абсорбируют значительное количество наличности, которая трудно поддается контролю и учету (по мнению экспертов, речь идет о 25-30 миллиардах тенге). В ближайшие годы надо прийти к тому, что мечети полностью откажутся от сбора наличности и перейдут на безналичный расчет (терминалы, банкоматы). Все поступления должны быть гласными и открытыми. Государство и прихожане должны знать, сколько средств поступает в те или иные мечети, многочисленные фонды, куда и как они расходуются. 
- Вера и образование. Слепая вера губительна для самих верующих. Фанатизм плодит злобу и ведет к гибели. Поэтому Казахстану необходимо выстроить собственную теологическую школу, которая сможет обучать корпус мулл, готовить высококлассных теологов, тонко знающих канон и умеющих примирить его с этнокультурными традициями и ценностями народа. Религиозность не должна отвергать научные знания и достижения цивилизации. В этом смысле речь может идти и о продолжении насильственно прерванной в начале прошлого века школы джадидизма, одними из главных движителей которой были видные деятели движения "Алаш".
Предлагаемые пять принципов - не канон. Их необходимо обсуждать и дополнять. Но очевидно одно: они должны быть заложены в основы и встроены в интерфейс того многосложного явления, которое принято называть "исламом в Казахстане". В конечном счете вопрос, каким будет ислам в Казахстане, напрямую связан с тем, каким будет Казахстан, какое общество мы строим. 
Считайте эту статью призывом к содержательной дискуссии.

Айдос САРЫМ, политолог, вице-президент ОФ "Абай-ақпарат", коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА

"Время" газеті