Чрезвычайное происшествие, имевшее место во вторник 17 мая в здании КНБ г.Актобе, дало повод для обширного обсуждения проблемы религиозного экстремизма. Новость о действии смертника, подорвавшего себя в дежурке областных чекистов, облетела в кратчайший срок все ведущие новостные ресурсы. Через два часа после происшествия новость появилась даже на сайте северокавказских боевиков «КавказЦентр», которые поторопились причислить событие к очередному успеху исламистского интернационала.

Тем не менее, Генеральная Прокуратура выступила с опровержением версии теракта и сообщила о неком преступнике, члене ОПГ, «совершившем акт самоподрыва» с целью уклонения от уголовной ответственности. Позицию прокуроров понять можно, правоохранительные органы не желают признавать в мирной стране факт наличия террористов. К счастью, кроме самого подрывника, смертельных ранений никто не получил, говорят, что причиной этого стали умелые действия дежурного прапорщика, сумевшего вовремя заметить взрывное устройство у подозрительного посетителя. Понятно и то, что официальная позиция властей об отрицании проблемы, не есть истина последней инстанции: на самом деле проблема существует. Другое дело, какой придать ей социальный фасад.

Так что же произошло: теракт или самоподрыв?

Чрезвычайное происшествие, имевшее место во вторник 17 мая в здании КНБ г.Актобе, дало повод для обширного обсуждения проблемы религиозного экстремизма. Новость о действии смертника, подорвавшего себя в дежурке областных чекистов, облетела в кратчайший срок все ведущие новостные ресурсы. Через два часа после происшествия новость появилась даже на сайте северокавказских боевиков «КавказЦентр», которые поторопились причислить событие к очередному успеху исламистского интернационала.

Тем не менее, Генеральная Прокуратура выступила с опровержением версии теракта и сообщила о неком преступнике, члене ОПГ, «совершившем акт самоподрыва» с целью уклонения от уголовной ответственности. Позицию прокуроров понять можно, правоохранительные органы не желают признавать в мирной стране факт наличия террористов. К счастью, кроме самого подрывника, смертельных ранений никто не получил, говорят, что причиной этого стали умелые действия дежурного прапорщика, сумевшего вовремя заметить взрывное устройство у подозрительного посетителя. Понятно и то, что официальная позиция властей об отрицании проблемы, не есть истина последней инстанции: на самом деле проблема существует. Другое дело, какой придать ей социальный фасад.

Так что же произошло: теракт или самоподрыв?

Юридическую оценку действиям покойного Ракымжана Макатова дадут правоохранительные органы, в данный момент ведутся следственно-оперативные действия, возбуждены уголовные дела, проводятся задержания лиц, причастных к преступлению и т.д.

Как бы власти не пытались скрыть от общественности религиозную составляющую совершенного преступления, в городе идут упорные слухи, что погибший был активистом суннитской религиозной общины и придерживался крайних экстремистских взглядов.  Да и для специалистов не секрет, что в криминальных сводках Актобе экстремисты давно уже перестали быть некой экзотикой.

В 2010 году в Мугалжарском районе вооруженная группа суннитского джамагата «Ансар-уд дин» напала на охранников КТЖ, затем чекисты вовремя обезвредили молодых актюбинских «моджахедов» на пути в Дагестан, осенью неустановленные бородачи ограбили ювелирный бутик на центральном рынке, зимой из-за религиозных разногласий во дворе собственного двора зарезали актюбинского коммерсанта, в феврале этого года «неизвестные члены религиозной общины» подорвали машину возле колонии. Буквально недавно в ходе спецоперации ФСБ в Дагестане ликвидированы участники НВФ, среди которых оказались также двое жителей Актобе. При такой тенденции отрицать существование религиозного экстремизма все равно, что верить в утверждение «в СССР секса нет».

Суннитский «салафизм» давно стал головной болью не только Комитета национальной безопасности, но и общества. Последователей этого течения ставят на спецучет, с ними проводят регулярные беседы, обезвреживают их банды, сажают в тюрьмы, ликвидируют в ходе контртеррористических операций, но искоренить не могут. Почему?

Главную причину этого мы видим в не желании властей признать религиозный экстремизм в Казахстане как свершившийся факт. Поэтому нашей политической элите  следует признать, что Казахстан включен в орбиту агрессивной религиозной экспансии со стороны международных центров влияния, более того подвержен гравитационному притяжению этих центров. Также и обществу следует признать, что в арсенале официальных властей кроме мер реагирования на последствия действий экстремистов, альтернативные приемы борьбы с экстремизмом отсутствуют априори.

Следующий шаг заключается в необходимости разобраться в вопросе что за «ислам» у нас в Казахстане? Если Верховный муфтий открыто говорит в эфир национального канала, что «Мы - сунниты!», давайте разберемся с этим! Слава Богу, что последние 90 лет мы не имеем фундаментальной религиозной традиции. Символы принадлежности к какой бы то ни было религиозной конфессии не присутствуют ни в одной государственной, ни в одной национальной символике. Безусловно, это плюс нашего общества.

На Западе давно запрещено ношение хиджаба и строительство минаретов, при этом такие действия европейских правительств не считаются нарушением каких-то «гражданских прав». Это нормально, когда государство реагирует на обезумивший фанатизм, уносящий жизнь ни в чем не повинных людей. Религиозный экстремизм с методами террора должен стоять на таком же уровне как преступления нацизма и холокост - это априорная догма.

Искать причины теракта в Актобе в социальной незащищенности «мусульман» полное лицемерие: Макатов был из обеспеченной семьи. Поэтому пора понять, что главная угроза «салафизма», и других течений суннизма заключается в массовой трансформации коллективного сознания наших граждан (особенно творческой и полит-экономической элиты) в мифологические, донаучные, иррациональные формы и содержание. В ближайшей перспективе это, безусловно, негативно отразится на общем потенциале национального строительства и эффективности государственной и общественной систем. Безнадежное ухудшение человеческого материала саботирует все усилия государства в области реформ и общенациональных проектов.

Учитывая широкое распространение других архаичных идеологий и культов, таких как «суфизм» и «тенгрианство», можно с уверенностью прогнозировать неизбежность не только единичных терактов, но и реальность межконфессиональных конфликтов и коллапса светского, либерального государства. Одно констатируется совершенно точно: о западном пути развития и прогресса можно забыть.

Недомодернизированное коммунистами казахстанское общество, пребывающее в состоянии глубокого археомодерна, формирует жесткий заказ на ориентиры самоидентификации. Отсюда легкий успех распространения, проигравших в других регионах планеты, регрессивных форм мировоззрений. Отсутствие собственного элитарного сознания и, как следствие, собственной элиты, в совокупности с либерализмом законодательства усугубило и продолжает усугублять религиозную ситуацию в стране.

Поэтому для полноценного и эффективного решения проблемы необходим целостный системно-структурный подход.
Детальные рекомендации следующие:
1. Нейтрализация всей «салафитской» колонны влияния в стране. С арестами исполнителей, экстрадицией идеологов, изоляцией спонсоров и покровителей, упразднением информационных и общественных структур.
2. Целостный научный светский анализ всех источников идеологии экстремистов, не брошюр, памфлетов и проповедей, а методологических источников, где содержится фундамент архаизма, ксенофобии, антигуманизма.
3. Запрет или жесткое ограничение на ввоз и распространение всей экстремистской информации и литературы, въезд и деятельность иностранных проповедников и миссионеров.
4. Формирование, официальное признание и государственная поддержка светской, научной, общегуманистической, либеральной, адекватной вызовам современности гражданской «религии».