Кризис связан с деривативами

Когда министр финансов США Генри Полсон в октябре 2008 года - в разгар финансового кризиса - начал реализацию программы поддержки проблемных активов, большинство из нас сочло, что ее цель состоит в выявлении и ликвидации имеющихся у финансовых институтов неработающих финансовых инструментов (тех самых «проблемных активов») и восстановлении таким образом доверия игроков к рынкам.

Через три недели я спросил у своих друзей в правительстве США, почему Полсон изменил свою стратегию и начал вливать сотни миллиардов долларов в оказавшиеся на грани банкротства финансовые учреждения. Я получил следующий ответ: в мире накопилось так много беспорядочно разбросанных по рынку, недееспособных производных ценных бумаг, что невозможно четко определить, каково их количество, где они находятся и кому в конечном итоге принадлежат. Эти деривативы были так рассеяны по финансовому рынку, что уже утратили связь с первичными активами, чьими производными являлись.

Кризис связан с деривативами

Когда министр финансов США Генри Полсон в октябре 2008 года - в разгар финансового кризиса - начал реализацию программы поддержки проблемных активов, большинство из нас сочло, что ее цель состоит в выявлении и ликвидации имеющихся у финансовых институтов неработающих финансовых инструментов (тех самых «проблемных активов») и восстановлении таким образом доверия игроков к рынкам.

Через три недели я спросил у своих друзей в правительстве США, почему Полсон изменил свою стратегию и начал вливать сотни миллиардов долларов в оказавшиеся на грани банкротства финансовые учреждения. Я получил следующий ответ: в мире накопилось так много беспорядочно разбросанных по рынку, недееспособных производных ценных бумаг, что невозможно четко определить, каково их количество, где они находятся и кому в конечном итоге принадлежат. Эти деривативы были так рассеяны по финансовому рынку, что уже утратили связь с первичными активами, чьими производными являлись.

Меня это признание просто ошеломило. Но еще большей неожиданностью стал тот факт, что оно отнюдь не ошеломляло моих друзей на Западе. Я вдруг осознал, что правительства западных стран допустили возникновение в своих экономиках масштабного теневого рынка, вытеснявшего легальный. Возможно, это стало поворотным моментом для западной цивилизации, в свое время покончившей с теневой экономикой, чтобы расчистить путь для Промышленной революции: многое из того, что она достигла за последующие столетия, теперь сводится на нет.

Западная система учета

Одной из черт Запада, которыми я давно восхищался, был тот факт, что там все фиксировалось и инвентаризировалось в качестве собственности - любой клочок земли, строение, машина, самолет, жилой дом, киносценарий, акция, облигация. Это стало главной причиной благосостояния Запада в XIX-XX веках. Появление земельных кадастров и эффективной системы учета принесло огромную отдачу.

Со временем ученые, в том числе швейцарец Ойген Хубер (Eugen Huber) и француз Шарль Коклен (Charles Coquelin), создали стандартизованную систему учета собственности, что позволило повысить уровень разделения труда и специализации, поскольку теперь все могли знать, кто контролирует любое имущество и в какой форме, какие экономические отношения связывают людей. Эта система была постепенно усовершенствована, а появление модели общества с ограниченной ответственностью сделало возможным дальнейшее улучшение организации труда и капитала. В результате вся эта экономическая информация стала достоянием общественной памяти. И она была систематизирована таким образом, что вы могли постоянно отслеживать все элементы рынка и понимать, что на нем происходит.

Создание «системы общественной памяти» по сути представляло собой информационную революцию, не менее важную, чем та, что осуществил Билл Гейтс. Революционность системы состояла в том, что она позволяла пакетировать информацию в стандартные формы, достоверность которых могла быть четко установлена. По мере перехода Запада от феодализма к капитализму эта модель становилась все более совершенной. Любая собственность фиксировалась, и не раз - стоило ей перейти из рук в руки, как об этом тут же сообщалось. Причем информация касалась не только основного собственника, но также долевых совладельцев и местонахождения любого имущества. И, самое главное, эта система общественной памяти создавала возможности для вложения заемных капиталов, поскольку инвесторы и кредиторы имели представление о том, насколько, при умелых действиях, стоимость активов может увеличиться.

Возвращение непрозрачности

Функция финансов заключалась в поддержке производства, подкреплении реальных инвентаризированных активов. Адам Смит называл финансы приводным ремнем, обеспечивающим передачу накопленных средств производителям, которые в них нуждаются.

Затем, однако, появились деривативы, способствующие распространению непрозрачности, и проверенная временем система общественной памяти была поставлена с ног на голову. Отчасти благодаря законам, благоприятствующим интересам промышленников и финансистов, например принятому в 1999 году Акту о дерегулировании фондового фьючерсного рынка, возникла ситуация, в которой контракты по деривативам не фиксировались, не отслеживались и даже не привязывались к первичным активам.

По оценке базельского Банка международных расчетов, общий объем находящихся в обращении производных финансовых инструментов составляет квадрильон долларов; американская Комиссия по ценным бумагам и биржам полагает, что их общая сумма превышает 600 триллионов долларов. Как бы то ни было, она во много раз превышает ВВП США (15 триллионов долларов) и даже общемировой ВВП (60 триллионов). На мой взгляд, именно с этим связаны причины финансового кризиса в промышленно развитых странах. Речь идет об эпистемологической проблеме, проблеме знания: в нашем распоряжении больше нет надежной информации.

Отсутствие надзора за рынком деривативов в сочетании с кредитными дефолтными свопами, которые невозможно отследить, внебалансовыми инструментами и математическим моделированием, заменившим учет, сделала жизнь некоторых финансистов намного более увлекательной.

Когда к этому добавились свопы с деривативами, которые, в частности, использовала Греция, чтобы отсрочить выплату долгов, финансовые институты получили возможность делать вид, будто на их пустых балансах что-то есть, а также с помощью манипуляций с отчетностью преуменьшать свою задолженность и преувеличивать стоимость своих активов. Они также могли за счет сделок РЕПО наполнять свои счета воображаемыми деньгами. Банки теперь имели возможность публиковать финансовые отчеты, не имевшие ничего общего с действительным положением дел. Результатом стало возникновение «фантастической экономики», полностью оторванной от реальности.

Кредитный кризис

Милтон Фридман определяет кредитный кризис как ситуацию, когда банки перестают предоставлять кредиты, поскольку не знают, кому их давать. Теневая экономика представляет собой «перманентный кредитный кризис» - в ней нет места для кредитования. Вы никому не можете доверять, поскольку находитесь в неведении - никто не знает стоимости активов, их местонахождения и их собственников.

Правительства развитых стран, похоже, до сих пор считают, что такой кризис можно преодолеть простым вливанием средств для стимулирования экономического роста. Но если никто не желает брать деньги в долг, эти меры обречены на неудачу. Дефляция только усугубляет ситуацию с кредитованием. Стоимость недвижимости в США по-прежнему падает. Зачем кто-то будет одалживать деньги для приобретения собственности, чья стоимость снижается?

Деньги - не просто продукция печатного станка. Они должны представлять что-то реальное, не в том смысле, что это можно потрогать - как попробовать на ощупь или сфотографировать энергию либо капитал? - а в том смысле, что вы можете быть уверены: они подкреплены реальными активами. От этого в конечном итоге зависит и кредит, и капитал.

Что дальше?

Таким образом, не следует забывать, что в период с 1800 по 1999 год в Европе, США и других странах Запада была создана мощная рыночная экономика, во многом основанная на ясном учете и законодательстве о собственности. Но начиная с 1999 года это наследие было отброшено. Запад забыл о том, что надежная система общественной памяти для хранения гигантского объема информации о том, как распределяются по всему миру знания и активы - это ключ к успешному развитию экономики.

Когда-нибудь вам придется признать, что сумма, во много раз превышающая общемировой ВВП, заложена в клочках бумаги, не подкрепленных ничем существенным. Это не может привести ни к чему, кроме глубокого и затяжного кризиса.

Единственная причина, по которой «шоу» все еще продолжается, - уверенность, что государство всегда поддержит финансовую систему дальнейшей денежной помощью и стимулами. Но поймите, 600-700 триллионов долларов, привязанных к теневой банковской системе, - это сумма, которой нет у всех государств мира вместе взятых! Поддержать эти «активы» никакие правительства не смогут. И когда это станет ясно всем, нас ждет еще один коллапс - если, конечно, земля круглая, а не квадратная.

Большинство экономистов с уверенностью заявляют: все будет в порядке, если включить на полную мощность печатный станок, «очистить» финансовые институты, если на смену «плохим» банкам придут «хорошие». Но слона-то они и не приметили!

Сегодня главная задача государства - подчинить всю эту токсичную среду верховенству закона. Никакая экономическая деятельность, основанная на доверии, не должна осуществляться за рамками общих принципов законодательства о собственности.

Финансовые институты необходимо заставить служить обществу и, подобно нам, гражданам, полностью отчитываться о своем имуществе и задолженности, чтобы у нас появилась информация, необходимая для выхода из лабиринта. Им пора усвоить, что отчетность - это факты, а не пустые слова.

Один мой друг-американец говорит, что это не так уж важно: «У нас есть огромная страна, омываемая двумя океанами, талантливый и работящий народ, масса природных ресурсов». Я ответил ему: «Ты о какой стране говоришь - о США или о Мексике? Все это есть у обеих. Разница между ними в том, что в США все учтено, все расставлено по местам и вы можете действовать в соответствии с этой информацией и в соответствии с законом. Именно это вы сейчас и утрачиваете. Если так пойдет и дальше, вы действительно станете неотличимы от Мексики!»

Шесть принципов для спасения финансовых рынков

Каким стандартам должны соответствовать эффективные законы о собственности в условиях нового, инновационного рынка?

Чтобы вывести финансовый рынок из тени, его надо подчинить закону, гарантировать, что все ценные бумаги, связанные с активами, отвечают экономическим реалиям и шести общепринятым правовым принципам:

1. Все документы, а также активы и трансакции, которые они отражают, должны фиксироваться в общедоступных реестрах.
2. В законодательстве необходимо учитывать «экстерналии» - побочные эффекты всех финансовых трансакций - в соответствии с правовым принципом erga omnes («по отношению ко всем»).
3. Каждая финансовая сделка должна быть привязана к реальным параметрам активов, которые она затрагивает. Соотнеся долги с активами, можно будет выработать критерии, позволяющие определить, призвана ли трансакция помочь производству или это просто ставка в азартной игре с весьма удаленными от нее «первичными активами».
4. Государству никогда не следует забывать, что производство должно пользоваться приоритетом по сравнению с финансами. Как отмечали Адам Смит и Карл Маркс, финансы способствуют созданию стоимости, но сами ее не создают.
5. Государство может поощрять залог, преобразование, соединение и пакетирование активов любыми способами, если цель этого процесса - повысить ценность первоначального актива. Таково правило операций с собственностью, действующее с незапамятных времен.
6. Государство не должно более терпеть использования непрозрачных или путаных формулировок при создании финансовых инструментов. Обязательства могут быть прочными только в том случае, если они четко прописаны.

В основе статьи - выступление Э. де Сото на первом Церматтском саммите в июне 2010 года.

16 мая 2011

http://www.inliberty.ru/comment/3146/